Волк

а́ е́ ё и́ о́ у́ ы́ э ю́ я́ / А́ Е́ Ё И́ О́ У́ Ы Э Ю́ Я́  — греч. ———— В мифологических представлениях многих народов Евразии и Северной Америки образ В. был преимущественно связан с культом предводителя боевой дружины (или бога войны) и родоначальника племени. Общим для многих мифологий Северо-Западной и Центральной Евразии является сюжет о воспитании родоначальника племени, а иногда и его близнеца (см. Близнечные мифы) волчицей. Тотемические истоки мифов о волке-прародителе особенно отчётливы в мифологиях индейцев Северной Америки (тлинкиты, нутка). В подобных мифах предок — вождь племени выступает в образе волка или обладает способностью превращаться в волка (греч. Долон, ср. также слав. Змей Огненный Волк), что связывается с представлениями (проявляющимися и в фольклорной традиции) об оборотнях типа славянских и балканских волкодлаков (вурдалаков), литовских вилктаков и др. Герой-родоначальник, вождь племени или дружины называется иногда волком (осет. Wжrxжg родоначальник нартов) или имеющим «голову волка» (ср. прозвище грузинского царя Вахтанга I Горгослани, от перс. gurgsar, букв. «волкоглавый») или «тело (живот) волка» (герой древнеиндийского эпоса «Махабхарата» Бхима; имена с тем же значением даются членам рода В. у тлинкитов-кагвантанов). В качестве бога войны В. выступал, в частности, в индоевропейских мифологических традициях, что отразилось в той роли, которая отводилась волку в культе Марса в Риме и в представлении о двух В. (Geri и Freki), сопровождавших германского бога войны Одина в качестве его «псов» (аналогичное представление отмечено также в грузинской мифологии). Соответственно и сами воины или члены племени представлялись в виде волков или именовались волками (в хеттской, иранской, греческой, германской и других индоевропейских традициях) и часто наряжались в волчьи шкуры (древние германцы, в частности готы, во время праздника, о котором сообщают византийские источники). Согласно хеттскому тексту обращения царя Хаттусилиса I (17 в. до н. э.) к войску, его воины должны быть едины, как «род» «волка» (хетт. uetna -, родственно др.-исл. vitnir «волк», укр. вiщун, «волк-оборотень»). Аналогичное представление о волчьей стае как символе единой дружины известно на Кавказе у сванов. Богам войны (в частности, Одину) приносили в жертву волков, собак, а также людей, «ставших волками» (согласно общеиндоевропейскому представлению, человек, совершивший тягостное преступление, становится волком); формула засвидетельствована по отношению к преступнику-изгою в хеттских законах, древнегерманских юридических текстах, а также у Платона (ср. др.-исл. vargr, «волк-изгой», хетт. hurkilas, «человек тягостного преступления»). Представление о превращении человека в волка, выступающего одновременно в роли жертвы (изгоя, преследуемого) и хищника (убийцы, преследователя), объединяет многие мифы о В. и соответствующие обряды, а также т. н. комплекс «человека-волка», изученный 3. Фрейдом и его последователями и воплощённый в художественной форме Г. Хессе в романе «Степной волк». Для всех мифов о В. характерно сближение его с мифологическим псом. Основные значения:

99-00-354-000.jpg См. также:

Древний Восток

Общим для многих мифологий Северо-Западной и Центральной Евразии является сюжет о воспитании родоначальника племени, а иногда и его близнеца (см. Близнечные мифы) волчицей (ср. римскую легенду о капитолийской волчице, вскормившей Ромула и Рема, древнеиранскую легенду о волчице, вскормившей Кира, рассказ китайской хроники 7 в. о предках тюрок, истреблённых врагами, кроме одного мальчика, которого выкормила волчица, ставшая позднее его женой и родившая ему десять сыновей; аналогичное предание о волке-прародителе существовало также и у монголов).

Античность

Общим для многих мифологий Северо-Западной и Центральной Евразии является сюжет о воспитании родоначальника племени, а иногда и его близнеца (см. Близнечные мифы) волчицей (ср. римскую легенду о капитолийской волчице, вскормившей Ромула и Рема, древнеиранскую легенду о волчице, вскормившей Кира, рассказ китайской хроники 7 в. о предках тюрок, истреблённых врагами, кроме одного мальчика, которого выкормила волчица, ставшая позднее его женой и родившая ему десять сыновей; аналогичное предание о волке-прародителе существовало также и у монголов).

Северная традиция

В «Эдде» конец мира вызван чудовищным В., сорвавшимся с цепи (ср. мифы о чудовищных псах в мифологии народов Центральной Евразии).

Европа

Ритуал переодевания в волчьи шкуры или хождение с чучелом волка у многих народов Европы (в том числе у южных и западных славян) приурочивался к осенне-зимнему сезону (ср. чеш. vlcн mesнc, латыш. vilka menesis — названия декабря — букв. «волчий месяц», а также аналогичные названия в других европейских традициях).

Славяне

Ритуал переодевания в волчьи шкуры или хождение с чучелом волка у многих народов Европы (в том числе у южных и западных славян) приурочивался к осенне-зимнему сезону (ср. чеш. vlcн mesнc, латыш. vilka menesis — названия декабря — букв. «волчий месяц», а также аналогичные названия в других европейских традициях).

— одно из наиболее мифологизированных животных. В народной трактовке близок медведю и другим хищникам и тесно связан с собакой. Согласно легендам, черт слепил В. из глины или вытесал из дерева, но не смог его оживить. Хтонические свойства В. сближают его с гадами. Гады, вороны и галки появились на свет из стружек от выстроганного чертом волка. В. объединяется с нечистыми животными, не употребляемыми в пищу, характерным признаком которых является слепота или слепо-рожденность. Определяющим в символике В. является признак «чужой». В. воспринимали как чужого, как посланца иного, потустороннего мира (как Божьего, так и загробного и демонического). Он может осмысляться и как инородец: например, стаю В. называют «ордой», в заговорах В. называют евреями. С В. связывают различные инородные тела: «волк» — название нароста на дереве или черной сердцевины в нем; наросты и опухоли на теле лечат волчьей костью или с помощью человека, съевшего волчатины. «Волчьей» символикой может наделяться каждая из участвующих в свадьбе сторон как чужая по отношению к противоположной. С В., ищущим себе добычи, символически соотносится и сам жених, добывающий себе невесту. В. выступает как представитель потусторонних и демонических сил. Время разгула В., когда они рыщут стаями, совпадает с периодом разгула нечистой силы. В. знается с нечистью и нередко сам причисляется к ней. Неслучайно его отгоняли крестом и даже делали оконные рамы в форме креста, чтобы отпугнуть его от жилья. Чехи иносказательно называли черта волком. В В. может обращаться дьявол и ведьма. В. служит черту конем, и на нем часто ездит ведьма, кума черта. Южные славяне в облике В. представляли упыря — ходячего покойника, встающего по ночам из гроба. Иногда называли волком ходячего мертвеца-вампира. Считали, что покойник становится вампиром, если его мать во время беременности ела мясо животного, убитого волком. Некоторые заговоры от В. говорят о том, что он посещает обитателей загробного мира: «На том свете был?» — «Был». — «Мертвые кусаются?» — «Нет». — «И ты не кусайся». Как и умерших, В. приглашали к рождественскому столу: «Волчок, волчок, сядь с нами сегодня пообедать, а если сегодня не придешь, то не приходи никогда». Поскольку В. так близок умершим, человек при встрече с ним старался и сам притвориться мертвым, чтобы В. его не тронул, отнесся к нему как к своему. А иногда, повстречавшись с В., призывали умерших, обращаясь к ним по имени, звали знакомого умершего охотника или называли имена трех своих предков, как бы прося у мертвых защиты от В. В. — посредник между людьми и силами иного мира, поэтому в похищенной В. скотине видели жертву, предназначенную Богу. Лишать В. его добычи считали грехом. Верили, что если человек отнимет у В. чужую скотину, тот унесет у него его собственную. Рассказывают, как однажды св. Николай, хозяин волков, наставлял работника, вырвавшего барана из волчьих зубов: «Запомни, ни у кого нельзя отбирать того, что ему Господь Бог предназначил!» Отбитая у В. овца, побывав в волчьей пасти, сама покорно пойдет за ним, пока он ее не загрызет. Если хозяин пожалеет зарезать к празднику своего барана, то В. выполнит это за него: задерет этого барана. Похищение В. скотины воспринималось как жертва и сулило хозяину удачу. Болгары видели в краже В. овцы счастливый знак — верили, что овцы от этого будут хорошо ягниться и давать много молока. Чаще всего покровителем В. и одновременно охранителем стад считают св. Георгия (Юрия, Егория). В той же роли выступают свв. Николай, Михаил, Мартин, Мина, Даниил, Савва, Лупп, Петр и Павел. Широко распространены былички о человеке, подслушавшем, как хозяин волков (св. Юрий, царь волков) назначает В. их будущую добычу. Для защиты скота от В. соблюдают запреты на действия и работы, связанные с продуктами скотоводства (овечьей шерстью и пряжей, мясом скота, навозом), на ткацкие работы и пользование острыми предметами. Опасным считается и упоминать В. Поэтому для В. используют другие названия: рус. «зверь», «серый», «Кузьма», «лыкус», укр. «ска-менник», «малий» и др. Чтобы В. не съел пасущийся скот, кладут в печь железо в день св. Николая, втыкают нож в стол, в порог или накрывают камень горшком со словами: «Моя коровка, моя кормилица надворная, сиди под горшком от волка, а ты, волк, гложи свои бока». При первом выгоне скота с той же целью замыкают замки, посыпают печным жаром порог конюшни. Для защиты от В. используют заговоры, обращенные к лешему, к святым — покровителям В., с тем чтобы они уняли «своих псов». Глаз, сердце, зубы, когти, шерсть В. часто служат амулетами и лечебными средствами. Волчий зуб дают грызть ребенку, у которого прорезываются зубы. Хвост В. носят при себе от болезней. Нередко оберегом служит само упоминание или имя В. Так, о появившемся на свет теленке говорят: «Это не теленок, а волчонок». Повсеместно перебегающий дорогу или встретившийся в пути В. предвещает удачу и благополучие. Вой В. сулит голод, вой их под жильем — воину или мороз, осенью — дожди, а зимой — метель.

Средняя Азия /Монголия

Общим для многих мифологий Северо-Западной и Центральной Евразии является сюжет о воспитании родоначальника племени, а иногда и его близнеца (см. Близнечные мифы) волчицей (ср. римскую легенду о капитолийской волчице, вскормившей Ромула и Рема, древнеиранскую легенду о волчице, вскормившей Кира, рассказ китайской хроники 7 в. о предках тюрок, истреблённых врагами, кроме одного мальчика, которого выкормила волчица, ставшая позднее его женой и родившая ему десять сыновей; аналогичное предание о волке-прародителе существовало также и у монголов).

Сибирь

У восточных палеоазиатов (камчадалов, коряков) сохранялся «волчий праздник», совершавшийся в связи с охотой на волка и представлявший собой обрядовое соответствие мифам о В.

Северная Америка

Связь мифологического символа В. с нижним миром, миром мёртвых характерна для мифологии индейцев-алгонкинов, согласно которой В. брат Манабозо (На-на-буша) провалился в нижний мир, утонул и после воскрешения стал хозяином царства мёртвых.

Тотемические истоки мифов о волке-прародителе особенно отчётливы в типологически сходном предании рода кагвантанов у североамериканского индейского племени тлинкитов. По этой легенде, один из предков рода встретил волка, подружившегося с ним и обещавшего его осчастливить, после чего род стал считать волка своим тотемом. У индейского племени нутка существовал миф, согласно которому волки украли сына вождя.

Иногда волк изображается в качестве атрибута Св. Франциска Ассизского. Такое толкование основано на знаменитой истории о волке из Губбио. На волка, приносившего огромный вред, охотились жители Губбио, но встретивший его Св. Франциск Ассизский обратился к нему «Брат Волк» и защитил его как друга, который прежде не знал ничего лучшего.

Эмблематика

Мчащийся волк и восходящее над ним солнце С появлением Солнца я спасаюсь бегством. символбезнравственного человека боящегося освещения его темных дел. «волк, живущий воровством и грабежом» [EMSI; табл.6-8, с.130]

Свирепый волк с поднятым от злости хвостом. Я не страшусь ничего. символ наглости и закореневшего в пороке сердца, в котором нет места ни для страха, ни для позора. Ничто не в состоянии отвратить его от греха. символ порочного и самонадеянного грешника, которому уже не в силах помочь даже благодать и сила Всевышнего. [EMSI 32-15,с.239]

Волк, поджавший хвост. символ нечистой совести, обвиняющей своего обладателя в позорных делах. Вот так же волк, когда тайком задрал быка, Или украл овцу у пастуха, И чувствуя, какой он совершил разбой, Он убегает прочь, поджавши хвост. [EMSI 32-13,с.238]

Волк. Во многих местах из Священного Писания волк рассматривается, как символ Дьявола, так как по своей природе является жестоким, злобным, хитроумным и изобретательным животным. Обладая всеми отмеченными вредоносными качествами, он днем скрывается к потаенных закоулках, а ночью выслеживает свою добычу — бедных, невинных ягнят, которые лишь по чистой случайности оказались вдалеке от своего пристанища. [EMSI 32-11,с.238]

Волк, вынюхивающий добычу. Я живу за счет ночного грабежа. символ вора. Разбойник притаился в темном месте С намерением злобным, чтобы ограбить ближнего Или напасть на вас в час отдыха, Чтоб совершить полночное убийство. [EMSI 32-7,с.237]

Волк и овцы, мирно щиплющие рядом с ним траву. Волк хитро посматривает на овец и ищет возможности кого-нибудь из них утащить. символ осторожности. Во время опасности нам следует всегда быть начеку, чтобы Дьявол, которого олицетворяет волк, не набросился на нас и не утащил, застав врасплох. [EMSI 32-8,с.237]

Волк пожирающий ягненка и позволяющий ускользнуть жеребенку, который лучше бы утолил его голод, если бы тот способен был его поймать." Птица в руке лучше, Чем две на ветке. "Плиний говорит, что природа рыси такова, что даже после длительного голодания, когда с большим трудом ей удаётся найти себе добычу, она немедленно пускается в погоню за новой, если случайно увидит её, и забывает об уже имеющемся изобилии. Так часто она теряет одно и не приобретает другое. [EMSI; табл.1-15, с.111]

Психология

Представление о превращении человека в волка, выступающего одновременно в роли жертвы (изгоя, преследуемого) и хищника (убийцы, преследователя), объединяет многие мифы о В. и соответствующие обряды, а также т. н. комплекс «человека-волка», изученный 3. Фрейдом и его последователями и воплощённый в художественной форме Г. Хессе в романе «Степной волк».

Искусство

Представление о превращении человека в волка, выступающего одновременно в роли жертвы (изгоя, преследуемого) и хищника (убийцы, преследователя), объединяет многие мифы о В. и соответствующие обряды, а также т. н. комплекс «человека-волка», изученный 3. Фрейдом и его последователями и воплощённый в художественной форме Г. Хессе в романе «Степной волк».

Черновые материалы

Волк. Священен как для Аполлона, так и Марса и потому иногда является их атрибутом. Волки могут везти колесницу последнего. Волк почитался римлянами, поскольку РОМУЛ и Рем, дети Марса и легендарные основатели Рима, б;ыли вскормлены волчицей. Средневековье превратило волка в символ зла в широком смысле из-за его свирепости, хитрости и жадности, а также — более специально -в символ ереси. В доминиканской живописи XIV века изображаются собаки [Domini canes [лат. — псы Господни]), нападающие на волков. Иногда он является атрибутом ЧРЕВОУГОДИЯ. Хорошо известная легенда, часто иллюстрировавшаяся в живописи, рассказывает о губбийском волке, прирученном ФРАНЦИСКОМ АССИЗСКИМ. Иногда он является атрибутом этого святого. Голова волка составляет часть трехглавого-монстра, символизирующего БЛАГОРАЗУМИЕ.

Вплоть до Нового времени в Центральной Европе очень опасный хищный зверь; неудивительно, что он играет большую роль в сказках как враждебный человеку звериный образ и что кровожадные люди превращаются в волков (оборотень-человек-волк). В древней северной мифологии скованный гигантский волк Фенрир в последней битве (в конце света) разбивает свои оковы и проглатывает Солнце; затем вступает в борьбу с прародителем Одином, убивает его и при этом сам находит смерть. В античности волка считали зверем-призраком, один взгляд которого лишает дара речи. Геродот и Плиний сообщают, что принадлежащие к скифскому племени невры раз в году превращаются в волков, после чего снова принимают человеческий облик. В этом, возможно, скрываются воспоминания о волке-тотеме племени. Чингисхан тоже похвалялся своим происхождением от серо-голубого, с высоких небес спустившегося «избранного волка». У римлян явление волка перед битвой могло расцениваться в качестве символа будущей победы, так как он связывался с богом войны Марсом. Напротив, спартанцы стали опасаться поражения перед битвой при Левктрах (371 до н. э.), когда волки ворвались в их ряды. Несмотря на то что волк мог пониматься как символ утреннего солнца (Аполлон Ликейский, что значит «волчий»), потому что он видит ночью, преобладала все-таки его негативная оценка как олицетворения диких и сатанинских сил. В Древнем Китае он также воплощал алчность и жестокость; «волчий взгляд» означал недоверие и ужас перед сбивающимся в стаи хищным зверем. Лишь у степных тюркских народов волк воспринимался как родовой тотем, отсюда знамена и штандарты с волчьей головой. Иначе выглядят легенды, в которых волчицы ласкали и воспитывали детей (как, например, в северокитайском мифе). Итак, наводящий ужас хищник при определенных обстоятельствах мог стать могучим защитником беспомощных созданий, хотя в силу его двойственности ужас перед «злым волком» преобладает. В христианском образном мире волк выступает в первую очередь в качестве символа дьявола, угрожающего стаду верующих. Лишь святым дана сила любвеобильного убеждения, чтобы превращать дикость свирепого зверя в «набожность», как это делали Франциск Ассизский, Вильгельм Веркельский (который оседлал волка), св. Эрве и Филиберт. Св. Зимперт Аугсбургский спас ребенка из пасти волка и заставил зверя вернуть его матери. Сама «адская пасть» изображается то как пасть дракона, то как пасть того же волка. В позднеантичном раннехристианском «Физиологусе» волк «есть хитрый и коварный зверь», который при встрече с человеком прикидывается парализованным, для того чтобы потом совершить нападение. "Святой Василий сказал: «Таковы хитрые и злобные люди. Встретив добрых людей, они притворяются совсем невинными, как будто они зла и в мыслях не имели, но их сердце полно ожесточения и коварства». «Волк в овечьей шкуре» — символ лжепророков-соблазнителей, цель которых — погубить простодушных. Известны языковые образные выражения, например: «Доверить волку пасти овец»; «С волками жить, по-волчьи выть» (то есть приспосабливаться к сильнейшим) и др. То, что некоторые свягые, например св. Вольфганг и св. Лупус, изображаются вместе с волками, связано лишь с их именами, сходными с названием волка (нем. Wolf, лат. Lupus). В алхимии говорится о «волке металлов», который проглатывает льва (золото), чтобы его растворить. Имеется в виду процесс очистки неочищенного золота с помощью сурьмы. Сурьма — это «серый волк» алхимической лаборатории. Ведьмы часго изображались скачущими на волках или частично превращающимися в волков, что основывается на представлении о связи волка и черта. Волк как символ низменного коварства и вероломства показан в баснях о волке, который читает наставления овцам, и о волке и журавле (журавль вытаскивает кость, застрявшую в пасти волка, но вместо платы за труд ему лишь сохраняется жизнь: «Таковы неблагодарные богачи, которые живут трудами бедных»). В психологическом учении о символах господствует точка зрения, согласно которой опасные стадные звери, подобно «степным волкам», могут вторгнуться в культурную часть души и человек, который переживает это во сне, вынужден справляться с большим потоком чуждой энергии, что требует снятия чрезмерного напряжения. Школа К. Г. Юнга в общем плане рассматривает образ волка как указание на угрозу со стороны несвязанных с сознанием сил, которые выступают столь же «рассудительными», сколь и бескомпромиссными. Но одновременно она обращает внимание на то, что в сказках это «дикое бессознательное» перехитряет благоразумный ребенок и уж конечно побеждает большой охотник. Впрочем, современные исследования поведения животных свидетельствуют о том, что волк не заслуживает своей плохой репутации и целенаправленным обхождением, с учетом его рефлексов, его можно побудить к сосуществованию с человеком, который высту пает в роли вожака стаи. В положительном смысле о волке упоминает уже Бёклер (1688): «Волк имеет значение бдительности и осмотрительности, и в этом качестве имя этого животного и его образ используется в гербах; волк заполучает свою добычу с таким умом, что редко попадается охотнику». В средневековой книге о животных («Бестиарий») он характеризуется как дьявольское животное; глаза волчиц, которые светят ночью как фонари, лишают человека чувств. Черт также лишает человека силы кричать (молиться), и глаза его при этом излучают свет, «потому что некоторые дела черта ослепляют и безрассудные люди попадаются» (Унтеркирхер). Удивительные сообщения о «волчьих детях», то есть о детях, воспитанных волчицей, и не только в Индии (см. «Маугли» Киплинга), но также известные в европейском фольклоре, возможно, навеяны римской легендой о Капитолийской волчице, которая вскормила Ромула и Рема.

Символ доблести у римлян и египтян. Выступает также в роли стража многих памятников (8). Скандинавская мифология рассказывает о чудовищном волке Фенрире, разрывавшем железные цепи и оковы и, в конце концов, запертом в недрах земли. Говорилось также, что во время сумерек богов — конца света — это чудовище вырвется из плена и пожрет солнце. Здесь волк выступает символом злого начала в рамках идейной схемы, несомненно соотносящейся с гностической космогонией. В скандинавской мифологии предполагается, что космический порядок возможен только благодаря временному заключению в оковы хаотического и деструктивного потенциала вселенной — потенциала, который (посредством процесса символической инверсии должен будет восторжествовать в конце. Миф также связан со всеми прочими представлениями о конечном уничтожении мира — посредством воды или огня. [КЕРЛОТ]

Связь мифологического символа В. с нижним миром, миром мертвых характерна для мифологии индейцев алгонкинов, согласно которой В. — брат Манабозо (Нана-буша) провалился в нижний мир, утонул и после воскрешения стал хозяином царства мертвых. В «Эдде» конец мира вызван чудовищным В., сорвавшимся с цепи (ср. мифы о чудовищных псах в мифологии народов Центральной Евразии).

Ритуал переодевания в волчьи шкуры или хождение с чучелом волка у многих народов Европы (в том числе у южных и западных славян) приурочивался к осенне-зимнему сезону (ср. чеш. vici mesfc, латыш, vilka menesis — названия декабря — букв. «волчий месяц», а также аналогичные названия в других европейских традициях).

Представление о превращении человека в волка, выступающего одновременно в роли жертвы (изгоя, преследуемого) и хищника (убийцы, преследователя), объединяет многие мифы о В. и соответствующие обряды, а также т. н. комплекс «человекаволка», изученный 3. Фрейдом и его последователями и воплощенный в художественной форме Г. Хессе в романе «Степной волк».

Для всех мифов о В. характерно сближение его с мифологическим псом.

ВОЛК

жестокость

Волк, считающийся ненасытным чудовищем,— один из мистических символов древнего солярного культа. Это животное, чье имя означает «свет» в переводе с греческого, почитался в образе Аполлона, светоносного божества. Материнский символ, ассоциируемый с идеей плодородия (волчица вскормила Ромула и Рема).

• Его негативный аспект отмечен египетской культурой, где он воплощал разрушительную силу солнца, и кельтской мифологией, представляющей Локи, великого разрушителя, в образе волка.

• Этот грозный образ бытует в сказках и легендах, где волк олицетворяет кровожадность, вышедшую из-под контроля, и примитивную силу, присутствует в качестве лицемерного искусителя, алчного, бессовестного самца-соблазнителя Красной Шапочки.

Этот архетипический образ разгулявшегося либидо близок чудовищу из легенд и воплощает прожорливость, эгоистические тенденции, асоциальные, необузданные, разрушительные тенденции «Эго».

• Аналогично Змее и Медведю волк символизирует тьму, темный и бессознательный аспект личности, проявление которого может быть опасным ввиду пробуждаемых в нем энергий, способных «утопить» сознание. НЖСС

Означает землю, зло, пожирающую страсть и ярость. Волки и вороны часто оказываются близкими друзья примитивных богов мертвых. У алхимиков волк вместе с собакой символизирует двойственную природу Мерку рия, философскую ртуть и ноу с. У ацтеков воющий волк — бог танца. В кельтской мифологии волк проглатывает Небесного Отца (солнце), после чего наступает ночь. У китайцев он символизирует прожорливость и алчность. В христианстве волк — зло, дьявол, погубитель паствы, жестокость, хитрость и ересь, а также человек с неподвижной шеей, так как считается, что волк не способен обернуться. Волк был эмблемой святого Франциска Ассизского, приручившего волка Губбио. У египтян он является атрибутом Кхенти Аменти и Упуат. В греко-римской традиции волк посвящен Марсу (Аресу) как олицетворение ярости, а также Аполлону и Сильвану. Волчица, согласно легенде, вскормившая Ромула и Рема, часто изображается в римском искусстве. Волк символизирует также доблесть. У евреев волк олицетворяет кровожадность, жестокость, преследующий дух (Бытие, 49:17). У индийцев ашвины спасают перепела дня от волка ночи. У скандинавов и тевтонов волк символизирует принесшего победу, поэтому на нем ездит Один (Водан). Космический волк Фенрис принес на землю зло. Волк является ездовым животным ведьм и чернокнижников, его облик принимает оборотень или вервольф.

ВОЛК Свирепость, коварство, жадность, жестокость, зло, но также храбрость, победа, забота о пропитании. В ранних скотоводческих сообществах, особенно в иудейском и христианском и обычно у народов, населявших редколесные районы Европы, волк представлен в мифах, фольклоре и волшебных сказках как хищное творение природы. Огромный, ужасный волк был одновременно символом прожорливости и сексуальности. Истории о ведьмах, превратившихся в волков, и о мужчинах, ставших оборотнями, символизируют страх перед одержимостью демонами и мужским насилием и садизмом, которому дали волю. Христианский символизм овец как прихожан Церкви сделал хищного волка символом дьявола и ереси. Изображение святого Франциска Ассизского с волком основано на истории о том, как он приручил волка. Китайская традиция связывает волка с прожорливостью и развратом. В скандинавском мифе символом хаоса был гигантский волк Фенрир, который проглатывает Солнце при конце света. Волк заглатывает Солнце и в одном из кельтских сказаний.

В других регионах символическое значение волка изменяется неузнаваемо — волк стал триумфальным символом познания через опыт и эмблемой воинов. Волк — священное животное Аполлона в Древней Греции и Одина (Бодана) в скандинавской мифологии. Посвященный Марсу, он был в Древнем Риме предзнаменованием победы, если его замечали перед битвой. Волчица, выкормившая Ромула и Рема (легендарных основателей Рима), — образ горячей материнской заботы, который встречается и в индийском фольклоре. Это может объяснить многочисленные истории о волках-прародителях — легенда о Чингисхане например. Кемаля Ататюрка называли Серым Волком. Волк в Турции имеет достаточно позитивный символизм. Он был тотемным животным в Центральной Азии. В Мексике и у индейских племен Америки волк был символом танца и ассоциировался, как и собака, с духами и сопровождением душ в загробной жизни.

— вплоть до Нового времени в Центральной Европе очень опасный хищный зверь; неудивительно, что он игра-ет большую роль в сказках как враждебный человеку звериный образ и что кровожадные люди превращаются в волков (оборо-тень-человек-волк). В древней се-верной мифологии скованный ги-гантский волк Фенрир в последней битве (в конце света) разбивает свои оковы и проглатывает Солн-це; затем вступает в борьбу с пра-родителем Одином, убивает его и при этом сам находит смерть. В античности волка считали зве-рем-призраком, один взгляд кото-

рого лишает дара речи. Геродот и Плиний сообщают, что принад-лежащие к скифскому племени невры раз в году превращаются в волков, после чего снова прини-мают человеческий облик. В этом, возможно, скрываются воспоми-нания о волке-тотеме племени. Чингисхан тоже похвалялся своим происхождением от серо-голубого, с высоких небес спустившегося «избранного волка». У римлян яв-ление волка перед битвой могло расцениваться в качестве символа будущей победы, так как он связы-вался с богом войны Марсом. На-против, спартанцы стали опасать-ся поражения перед битвой при Левктрах (371 до н. э.), когда волки ворвались в их ряды. Несмотря на то что волк мог пониматься как символ утреннего солнца (Апол-лон Ликейский, что значит «вол-чий»), потому что он видит ночью, преобладала все-таки его негатив-ная оценка как олицетворения ди-ких и сатанинских сил. В Древнем Китае он также воплощал алч-ность и жестокость; «волчий взгляд» означал недоверие и ужас перед сбивающимся в стаи хищ-ным зверем. Лишь у степных тюркских народов волк восприни-мался как родовой тотем, отсюда знамена и штандарты с волчьей головой. Иначе выглядят легенды, в которых волчицы ласкали и вос-питывали детей (как, например, в северокитайском мифе). Итак, наводящий ужас хищник при оп-ределенных обстоятельствах мог стать могучим защитником беспо-мощных созданий, хотя в силу его двойственности ужас перед «злым волком» преобладает. В христиан-ском образном мире волк высту-пает в первую очередь в качестве символа дьявола, угрожающего стаду верующих. Лишь святым да-на сила любвеобильного убежде-ния, чтобы превращать дикость свирепого зверя в «набожность», как это делали Франциск Ассиз-ский, Вильгельм Веркельский (ко-торый оседлал волка), св. Эрве и Филиберт. Св. Зимперт Аугс-бургский спас ребенка из пасти волка и заставил зверя вернуть его матери. Сама «адская пасть» изо-бражается то как пасть дракона, то как пасть того же волка. В поздне-античном раннехристианском «Физиологусе» волк «есть хитрый и коварный зверь», который при встрече с человеком прикидывает ся парализованным, для того что-бы потом совершить нападение. "Святой Василий сказал: «Таковы хитрые и злобные люди. Встретив добрых людей, они притворяются совсем невинными, как будто они зла и в мыслях не имели, но их сердце полно ожесточения и ковар-ства». «Волк в овечьей шкуре» — символ лжепророков-соблазни-телей, цель которых — погубить простодушных. Известны языко-вые образные выражения, напри-мер: «Доверить волку пасти овец»; «С волками жить, по-волчьи выть» (то есть приспосабливаться к сильней-шим) и др. То, что некоторые свя-гые, например св. Вольфганг и св. Лупус, изображаются вместе с волками, связано лишь с их имена-ми, сходными с названием волка (нем. Wolf, лат. Lupus). В алхимии говорится о «волке металлов», ко-торый проглатывает льва (золо-то), чтобы его растворить. Имеет-ся в виду процесс очистки неочи-щенного золота с помощью сурьмы. Сурьма — это «серый волк» алхимической лаборатории. Ведьмы часго изображались скачу-щими на волках или частично пре-вращающимися в волков, что ос-новывается на представлении о связи волка и черта. Волк как символ низменного коварства и вероломства показан в баснях о волке, который читает наставле-ния овцам, и о волке и журавле (журавль вытаскивает кость, за-стрявшую в пасти волка, но вместо платы за труд ему лишь сохраняет-ся жизнь: «Таковы неблагодарные богачи, которые живут трудами бедных»). В психологическом уче-нии о символах господствует точка зрения, согласно которой опасные стадные звери, подобно «степным волкам», могут вторгнуться в куль-турную часть души и человек, кото-рый переживает это во сне, вынуж-ден справляться с большим пото-ком чуждой энергии, что требует снятия чрезмерного напряжения. Школа К. Г. Юнга в общем плане рассматривает образ волка как ука-зание на угрозу со стороны несвя-занных с сознанием сил, которые выступают столь же «рассудитель-ными», сколь и бескомпромиссны-ми. Но одновременно она обраща-ет внимание на то, что в сказках это «дикое бессознательное» перехит-ряет благоразумный ребенок и уж конечно побеждает большой охот-ник. Впрочем, современные иссле-дования поведения животных сви-детельствуют о том, что волк не заслуживает своей плохой репута-ции и целенаправленным обхожде-нием, с учетом его рефлексов, его можно побудить к сосуществова-нию с человеком, который выступает в роли вожака стаи. В положи-тельном смысле о волке упоминает уже Б±клер (1688): «Волк имеет зна-чение бдительности и осмотри-тельности, и в этом качестве имя этого животного и его образ ис-пользуется в гербах; волк заполуча-ет свою добычу с таким умом, что редко попадается охотнику». В средневековой книге о животных («Бестиарий») он характеризуется как дьявольское животное; глаза волчиц, которые светят ночью как фонари, лишают человека чувств. Черт также лишает человека силы кричать (молиться), и глаза его при этом излучают свет, «потому что некоторые дела черта ослепляют и безрассудные люди попадаются» (Унтеркирхер). Удивительные со-общения о «волчьих детях», то есть о детях, воспитанных волчицей, и не только в Индии (см. «Маугли» Киплинга), но также известные в европейском фольклоре, возмож-но, навеяны римской легендой о Капитолийской волчице, которая вскормила Ромула и Рема.

МНМ

В подобных мифах предок — вождь племени выступает в образе волка или обладает способностью превращаться в волка (греч. Долон, ср. также слав. Змей Огненный Волк), что связывается с представлениями (проявляющимися и в фольклорной традиции) об оборотнях типа славянских и балканских волкодлаков (вурдалаков), литовских вилктаков и др. Герой-родоначальник, вождь племени или дружины называется иногда волком (осет. Wжrxжg родоначальник нартов) или имеющим «голову волка» (ср. прозвище грузинского царя Вахтанга I Горгослани, от перс. gurgsar, букв. «волкоглавый») или «тело (живот) волка» (герой древнеиндийского эпоса «Махабхарата» Бхима; имена с тем же значением даются членам рода В. у тлинкитов-кагвантанов). В качестве бога войны В. выступал, в частности, в индоевропейских мифологических традициях, что отразилось в той роли, которая отводилась волку в культе Марса в Риме и в представлении о двух В. (Geri и Freki), сопровождавших германского бога войны Одина в качестве его «псов» (аналогичное представление отмечено также в грузинской мифологии). Соответственно и сами воины или члены племени представлялись в виде волков или именовались волками (в хеттской, иранской, греческой, германской и других индоевропейских традициях) и часто наряжались в волчьи шкуры (древние германцы, в частности готы, во время праздника, о котором сообщают византийские источники). Согласно хеттскому тексту обращения царя Хаттусилиса I (17 в. до н. э.) к войску, его воины должны быть едины, как «род» «волка» (хетт. uetna -, родственно др.-исл. vitnir «волк», укр. вiщун, «волк-оборотень»). Аналогичное представление о волчьей стае как символе единой дружины известно на Кавказе у сванов. Богам войны (в частности, Одину) приносили в жертву волков, собак, а также людей, «ставших волками» (согласно общеиндоевропейскому представлению, человек, совершивший тягостное преступление, становится волком); формула засвидетельствована по отношению к преступнику-изгою в хеттских законах, древнегерманских юридических текстах, а также у Платона (ср. др.-исл. vargr, «волк-изгой», хетт. hurkilas, «человек тягостного преступления»).

У восточных палеоазиатов (камчадалов, коряков) сохранялся «волчий праздник», совершавшийся в связи с охотой на волка и представлявший собой обрядовое соответствие мифам о В.

Литература

• Одноимённая статья в MNME

В. В. Иванов Иванов В. В., Реконструкция индоевропейских слов и текстов, отражающих культ волка, «Известия АН СССР. Серия литературы и языка», 1975, т. 34, No 5; его же, Древнебалканский и общеидоевропейский текст мифа о герое-убийце Пса и евразийские параллели, в сб.: Славянское и балканское языкознание, [в.] 4, М., 1977; Негматов H. Н., Соколовский В. М., «Капитолийская волчица» в Таджикистане и легенды Евразии, в сб.: Памятники культуры. Новые открытия. Письменность. Искусство. Археология. Ежегодник 1974, М., 1975; Потапов Л. П., Волк в старинных народных поверьях и приметах узбеков, в сб.: Краткие сообщения Института этнографии, [т.] 30, М., 1958; Alfцldi A., Die Struktur des voretruskischen Rцmerstaates, Hdlb., 1974; Clouson C., Turks and wolves, Hels., 1964 (Studia orientalia, v. 28, No 2); Dumйzil G., Heur et malheur du guerrier, P., 1969; Eisler R., Man into wolf, L., 1951; Eliade M., Les Daces et les loups, «Numen», 1959, t. 6, fasc. 1; Gernet L., Dolon le loup, в его кн.: Anthropologie de la Grйce antique, P., 1968; Gerstein M. R., Germanic Warg: the outlaw as Werwolf, в сб.: Myth in Indo-European Antiquity, ed. by G. J. Larson, Berk., 1974; Garfield V., Forrest L., The wolf and the raven, Seattle, 1961; Jacoby M., Wargus, vargr «Verbrecher Wolf». — eine Sprach — und rechtgeschichtliche Untersuchung, Uppsala, 1974; Jakobson R., Selected writings, v. 4 — Slavic epic studies, The Hague — P., 1966; Kretschmar F., Hundesstammvater und Kerberos, Bd 1-2, Stuttg., 1938.

Гура А. В. Символика животных в славянской народной традиции. М., 1997. С. 122—159. А. В. Гура < SMES

Иллюстрации

Волк, поучающий овец. В. Х. фон Хохберг, 1675 г.

99-00-356-000.jpg

Волк. В. Х. фон Хохберг, 1675 г.

99-00-357-000.jpg

«Капитолийская волчица» с Ромулом и Ремом. Рельеф из Авентикума. Авенхес (Швейцария), II в.

99-00-353-000.jpg

Волк-оборотень нападает на путника. Гравюра на дереве. Х. Вейдитц, 1517 г.

99-00-355-000.jpg

Волк, поучающий овец. Эмблема на меди. В. X. фон Хохберг, 1675 г. Волк. Эмблема на меди. В. X. фон Хохберг, 1675 г. Волк: «Капитолийская волчица» с Ромулом и Ремом. Рельеф из Авентикума. Авенхес (Швейцария), 2 в.

Волк. Гравюра на дереве из сочинения Псевдо-Альберта Велико-го 1531Г.i

Волк-оборотень нападает на путника Резьба по дереву Х Вей-дитц, 15171