Бобр

греч. κάστωρ; лат. castor; Древние авторы возводили название бобра к обозначению живота — «гастор»; «по той причине, что у бобра большой и широкий живот» или к слову castrando — «кастрировать». Речной бобр — самый крупный представитель грызунов: длина его тела несколько более метра, хвост взрослой особи достигает 30 см, средний вес составляет 18-20 кг. Ранее был широко распространён в европейских лесах, и в значительно большем количестве видов. Бобр замечательно приспособлен к водной среде, легко и быстро плавает, прекрасно ныряет, но на суше он беспомощен, особенно если застигнут врасплох. Убить этого зверя охотнику не составляло труда. Именно по этой причине промысел на бобров регулировался с древнейших времен. Значение бобра в символике восходит к басенному сюжету о его самооскоплении ради спасения жизни, что уже само по себе предполагает образность, а не научность описания. По мнению В. Н. Топорова, в основе этого сюжета лежит архаический контекст: «Речь идет о мифологических текстах, отвечающих некоей универсальной схеме — растительное божество или мифологический герой, обладающие большой плодородной силой, оказавшись в экстремальной ситуации и зная о своей неизбежной смерти и нисхождении в Нижний мир, отвергают любовь некой земной богини и оскопляют себя, как бы принося жертву на благо жизни людей. […] Иначе говоря, преследуемый (бобр, олень, противник Громовержца), принеся определённую жертву, вырвав жало продолжения рода и став „безвредным“ для преследователя, поступает в услужение к преследователю и „услуживает“ ему в той части, где некогда он был особенно силен, но с переменой функций». Трудно объяснить, каким образом сюжет басни о бобре проник в зоологические трактаты. Возможно, решающую роль сыграла занимательности сюжета, возможность использования его в самом разном контексте от назидательного до скабрезного. Основные значения: прилежание, трудолюбие, мастеровитость; воздержанность, аскетизм, целомудрие (христианство); бдительность;

См. также: Кастрация Гул

В древних книгах о лекарственных веществах всегда говорится о тестикулах бобра , тогда как «бобровая струя» (castoreum) — секрет парной мускусной железы самца бобра, расположенной в нижней части брюшной полости бобров, около (связанными с ?) половых органов.

Неразличение железы и тестикул писателями может быть вызвано тем, что: — они передают сведения из чужих рук; — близостью органов друг к другу; — тем, что древние врачи имели дело не с бобрами, а с фрагментами их кожи, заключающими в себе мускусную железу.

Античность

«Бобр — это животное четвероногое, живет в прудах. Говорят, что из его яичек приготовляют некоторые лекарства. И когда кто-нибудь его увидит и погонится, чтобы убить, то бобр понимает, ради чего его преследуют, и сначала бежит прочь, полагаясь на свои быстрые ноги и надеясь уйти целым: а оказавшись уже на краю гибели, он откусывает и отбрасывает свои яички и этим спасает себе жизнь. Так и разумные люди для спасения жизни ни во что не ставят богатство».

Басни Эзопа. 118.

«Некоторые из диких четвероногих добывают [себе] пищу в озерах и реках, в море же никто, кроме тюленя. Таковы так называемый бобр, сатерион, сатюрион, выдра и так называемый латакс; он шире выдры и имеет крепкие зубы; выходя ночью, он часто надрезает речные тополи своими зубами».

Аристотель. «История животных» (II. 5.58)

«…в реках водятся бобры, но бобровая струя их не имеет такого действия, как понтийская; ведь у понтийской бобровой струи есть особое целебное свойство, как и у многих других веществ».

Страбон. III. 4. 15

«Понтийские бобры в случае опасности сами себе откусывают половые органы, зная, что они служат причиной преследования. Содержимое этих органов врачи называют бобровой струей. Это животное, отличающееся чрезвычайной остротой зубов, как железом срезает приречные деревья, а схватив зубами какую-нибудь часть человеческого тела, не разжимает их, пока не захрустят перекушенные кости. Хвост у него рыбий, в остальном похож на выдру; то и другое животное — речное, у обоих шерсть мягче пуха».

Плиний. «Естественная история» (VIII. 109)

«По всему Понту в изобилии водится бобр, которого иначе называют кастором. Он похож на выдру и чрезвычайно крепко кусается, так что если нападает на человека, то не разжимает стиснутых зубов, пока не почувствует хрустения сломанных костей. Его шулята употребляются для изготовления лекарств; поэтому, когда он заметит преследование, то сам пожирает свои „двойники“, чтобы никому не доставить пользы в случае поимки»

Солин. «Сборнике достопримечательностей» (13. 2)

Публий Вергилий Марон говорит, перечисляя редкие предметы, прибывающие в Рим из заморских стран:

«Разве ты не видишь, что Тмол шлет благовонный шафран, Индия — слоновую кость, изнеженные сабеи — свой фимиам, а обнаженные халибы — железо и Понт — пахучую бобровую струю».

«Георгики»

В «Объяснениях к Георгикам» Марк Валерий Проб поясняет:

«Понт доставляет и castorea, но не один; этим именем называются шулята бобра. Хотя это животное водится и в других странах, но не такова сила шулят, как у понтийских бобров.

В Бернских схолиях к Вергилию значится: castores называются лесные собаки, которые водятся только в Понте и которых латины называют fibri; их шулята драгоценны для приготовления лекарств, и сок, который они заключают в себе, называется castoreum, как говорится в книге „Физиолог“».

К IV в. относится следующее сообщение:

«Бобры суть понтийские собаки, которых шулята пригодны для составления лекарств; и когда они заметят, что подвергаются из-за них преследованию, то отгрызают их»

Мавр Сервий Гонора.

Подобные сцены описывае и Элиан.

Об известности сюжета в античном мире свидетельствует пассаж Апулея о наказании ведьмой своего любовника, в котором ситуация приобретает черты эротического гротеска:

"Любовника своего, посмевшего полюбить другую женщину, единым словом она обратила в бобра, так как зверь этот, когда ему грозит опасность попасться в плен, спасается от погони, лишая себя детородных членов; она рассчитывала, что и с тем, кто на сторону понес свою любовь, случится нечто подобное".

Апулей. Метаморфозы. 9

Христианство

Раннехристианский «Физиолог» повторяет басенный сюжет, придавая ему новое символическое значение:

«О животном бобре.

Есть животное, называемое бобр. Кроток весьма и молчалив. Нужнейшее его используют в лечении. И когда его преследуют охотники и он понимает, что его поймают, то, отсекая у себя нужнейшее, бросает охотнику. Если же снова попадется другому охотнику и преследуется, :бросается бобр навзничь, и охотник, узнав, что нужнейшего у него нет, уходит от него.

Толкование. И ты, житель града, отдай охотнику то, что его. Охотник — это дьявол, а то, что его, — это в тебе блуд, прелюбодеяние, убийства. Отсеки это и отдай дьяволу, и оставит тебя охотник, дьявол, чтобы и ты сказал: „Душа наша, как птица, освободилась из сети охотящихся“».

«Физиолог», с. 139—140

В предшествующих описаниях бобр вовсе не кроткий и беспомощный зверь. О природных особенностях животного, кроме басенного сюжета, не сообщается, зато появляется следующая подробность: если бобр снова попадется другому охотнику, то бросается навзничь, чтобы охотник, убедившись в отсутствии тестикул, отпустил его.

«Бобр — κάστωρ

По той причине, что у бобра большой и широкий живот, его называют „кастор“ вместо „гастор“.

Он является амфибией и обитает в норах около воды.

[Размером] он больше ихневмона и своими зубами валит большие деревья, перегрызая их внизу у корней.

Из него шьют бобровые одежды.

Его тестикулы являются неотъемлемой составляющей различных лекарств, и, будучи преследуемым вследствие этого охотничьими псами и людьми и понимая причину, он отрывает их своими когтями и убегает. Но когда он уже без тестикул и его снова преследуют. он подпрыгивает и показывает, что у него нет [тестикул].

Он часто меняет свои норы из-за страха быть пойманным охотниками. Однако его ловят ночью, так как он боится огня и остаётся недвижим, а охотник, имея факел, подбирается так близко, что может схватить его.

Бобр обитает вблизи вод, подобно сатериону, латаксу, энудру и сапериону, из которого изготовляют одежду».

Тимофей из Газы. 54. 1~7.

"Касторес (греч. бобры) происходит от слова «кастрировать», ибо их тестикулы пригодны для изготовления лекарств. А также, когда они предчувствуют [приближение] охотника, они сами себя кастрируют и укусами отсекают свою мужскую силу. О них Цицерон в защитной речи Скавра [говорит]: «они откупаются той частью тела, ради которой их чаще всего и ищут». Ювенал [пишет о бобрах]: «кто сам себя евнухом делает, желая скрыться, нанеся ущерб своим тестикулам. Их называют также бобрами (fibri) и даже понтийскими собаками».

Исидор Севильский. Этимологии (ХII. 2.19)

К «Этимологиям» восходят сведения о бобре во французском бестиарии XIII в.

Со временем бобр предстает как олицетворение святого, отринувшего суетный мир:

«Заняться нам пора

Натурою бобра.

Спокон веков поныне

Известен медицине

Хвостатый наш герой

Целебной железой.

Готов бобёр-тихоня,

Когда за ним погоня,

Не только хвост отгрызть.

Охотничью корысть

Гонимый утоляет.

Не дрогнув, оскопляет

Поспешно сам себя,

Свободу возлюбя.

Охотники без дичи,

Хотя не без добычи.

Охотиться потом

Не стоит за бобром.

Железки драгоценной

Лишён бобер смиренный.

По правде говоря,

Калеку травят зря.

Такой бобер-калека -

Прообраз человека,

Который духом свят.

Когда кромешный ад

Лютует на охоте,

Не только бренной плоти

Взыскует сатана.

Душа ему нужна.

Святого догоняет,

Морочит, соблазняет,

Надеясь на успех:

Ввести бы только в грех!

И западня готова,

Но как прельстить святого?

Он тело бросить рад.

В накладке супостат.

Душа, покинув тело,

На небеса взлетела.

Научишься добру

Благодаря бобру».

Поэтический бестиарий Филиппа Танского

Изображения бобра в средневековых бестиариях часто напоминают собак, поскольку бобров называли понтийскими собаками (Dicta Chrisostomi, л. 52).

Славяне

«Песъ речный есть иже глется касторiй: сиречь бобръ».

Традиционный сюжет об охоте на бобра повторяется и в древних русских источниках, хотя на Руси охота на бобров была обычным промыслом и даже регулировалась владельцами охотничьих угодий

«Кастор, cе зверь, нарицаем касторъ, его же детородный уды яйца во многих ползует болезнех; сей зверь, егда узрит ловца, намнозе гонящим его, и разумев, яко детородных его удъ гонят по нем, тогда сам отгрызает яйца своя и поверзает ловцем, да сам точию убегнет».

Азбуковник. 1027 г.

Древнерусскому искусству известен фантастический образ индийского бобра, восходящий к миниатюре конца XV в. в рукописи «Христианской топографии» Косьмы Индикоплова. Этого зверя изображали с головой и хвостом хищного зверя, и ногами парнокопытного животного.

Сохранилось также неясные сведения де-Ламартиньера об обычаях русских во время поста:

«Они не приправляют своей пищи ни мускусом, ни пореем [civette], ни бобровой струей [castorium]».

Ислам

Персидские источники в целом повторяют античную и раннехристианскую фабулу об охоте на бобра, но содержат гораздо больше подробностей. Образ бобра в персидской космографии мифологизирован:

«В Магрибе есть животное, называемое гул. Его тестикулы используют для приготовления лекарств. Медики называют их джунд бидастар [тестикулы бобра]. Говорят, будто охотники ловят бобров, отделяют у них тестикулы, а их отпускают на волю. Если бобёр попадается вторично в капкан, он падает на спину, дабы охотники увидели, что тестикулы у него отделены. Точно так же поступает и самка. Рассказывают также, что самец, у которого тестикулы целы, прежде чем охотник их отделит, сам отгрызает их зубами и кладет там. Они приносят пользу при параличе, падучей болезни, а также при ушных заболеваниях».

«Чудеса мира». 184

Большое внимание уделяется сведениям о торговле бобровым мехом:

«…есть область, [жители которой] платят харадж, между ними и Булгаром месяц пути, называют её Вису. И есть другая область, которую называют Ару, в ней охотятся на бобров, и горностаев, и превосходных белок. А день там летом двадцать два часа. И идут от них чрезвычайно хорошие шкурки бобров.

А бобёр, удивительное животное, живёт в больших реках, и строит дома на суше рядом с рекой, и делает для себя что-то вроде высокой суфы, а справа от него приступка для жены, пониже той суфы, что для него, а слева от него — для его детей.

А в нижней части этого дома место для его рабов. И есть у дома дверь к реке и дверь повыше — на сушу. А он питается то деревом халандж, то рыбой. Они нападают друг на друга и берут друг друга в плен. И купцы в этой стране и в Булгаре отличают шкурки бобров-рабов; дело в том, что бобёр-слуга режет дерево халандж для своего господина и оттаскивает его ртом, а поэтому слуга, который срезает его, трёт его своими боками, и выпадает шерсть из его шкуры справа и слева. [По этим признакам] и говорят: „Это — слуга бобра“. А у бобра, которого обслуживают, нет следов на шкуре. А Аллах всевышний говорит: „.. И внушило ей распущенность её и богобоязненность“».

ал-Гарнати «Выборка воспоминаний о чудесах стран» (с. 31-32)

Ал-Гарнати не упоминает о добыче бобровой струи. В AUAF высказывается предаоложение, «что последняя была профессиональным занятием специализированной группы охотников и связанных с ними фармацевтов, что и повлекло, вследствие изолированного характера их деятельности, рождение легенды о разумном бобре».

Наиболее полны сведения о бобровой струе у ал-Бируни:

«Джунд бидастар (см. прим. auaf-259) — бобровая струя.

Это яички коротконогого животного, шерсть которого похожа на шерсть ласки. У одного вида этого животного шерсть бывает белой , на него охотятся из-за его шкуры и яичек. Это животное [может] находиться на суше и в море.

Диоскорид говорит, что это животное [может] находиться на суше и в море (см. прим. auaf-260). Большей частью оно бывает в реке с большими рыбами и крокодилами. Отборные [яички] те, которые склеены друг с другом, а поддельные не находятся в одной связке. У лучших [яичек] красная внутренность и острый запах. Некоторые фальсификаторы подделывают [бобровую струю] аммониака смолой и [аравийской] камедью, к которой примешивают кровь [этого животного], и все это помещают в его мошонку. То, что говорится об удалении этим [животным] своих яичек и о бросании их охотнику, представляет ложь.

[Бобровая струя] по-румски [называется] урхис, еще — кастурийун, по-сирийски — ашка гарда, по-персидски — хазмийан, а Абу Му’аз говорит — хаздуник.

Хамза говорит, что видастар — это животное, которое живет только в долине Араса в Азербайджане и в долине Итиля [в] городе Хазар. Шкурка его называется хазадфуст, а шерсть — хазадму, а яички — гунди видастар и хазадгунд, по-индийски [они называются] — гундшир.

Ибн Масавайх говорит, что лучшие [яички] те, которые берут не от мертвого [животного] и которые не имеют примесей; они небольшие, чистой окраски, пушистые и имеют толстую кожу; они крупнее крупных фиников азад и имеют темно-коричневую кожу. Поддельная [бобровая струя] находится в кишках, которые завязывают, придавая им форму яичек. А [яички], взятые от мертвого [животного], не имеют пушка и острого запаха, и цвет у них бывает черным.

Лучшие яички — маленькие, которые еще не затвердели от времени; на это указывает острота запаха. Клеопатра добавляет к этому еще черновато-серую окраску»

ал-Бируни. «Книга о лечебных веществах»..

Китай

По мнению Шефера, «бобровая струя» и цибет, который получали из «пахучей енотовидной собаки» , продавались в Китае под тем же названием, что и олнул, и не различались китайцами.

Магия и древняя медицина

О лечебных свойствах «бобровой струи» — кастория, сообщается во многих сочинениях. Эта субстанция с горьким вкусом и сильным стойким запахом издавна находит применение как магическое и лечебное средство. Обычно касториум считается эффективным при судорогах и «маточных» болезнях (например, при истерии).

«…яички бобров применяют как лечебное средство против болезней матки…»

Геродот (IV. 109).

«Запах бобровой струи наводит на женщину дрему, и выпускает из рук она нежных свои рукоделья, если вдыхает его во время своих очищений».

Лукреций. VI. 794—796

Об ароматическом окуривании бобровой струей больных женщин сообщается в медицинском трактате «О сверхоплодотворении» (32), приписываемом Гиппократу.

Касторий использовался как самостоятельно, так и в составе сложных лекарств, таких как, например, описанное в византийском медицинском «сокровенное средство Галена». Относительно этого средства говорится, что он:

«является в высшей степени хорошим, так как вычищает из [самой] глубины излишек разнообразных соков, не причиняя при этом ни расслабления, ни сильной боли, ни потери аппетита, ни другого затруднения для страдающего; делает же дыхание [больного] более легким, бодрым и сильным, так что приходится удивляться исходу [лечения]».

Находит боровая струя своё применение и в ветеринарии:

«Есть также другое средство Апсирта, которое он, по его уверению, видел у сарматов. Именно он говорит, что нужно тщательно покрыть коня, так чтобы покрывала опускались до самой земли, — чтобы не выходил дым окуривания, — в таком виде окуривать все брюхо и шулята коня бобровой струей, положенной на уголья; он тотчас помочится».

Пелагоний. Ars veterinaria, глава «О тех лошадях, которые не мочатся, и средства против дисурии».

Эмблематика

Эмблемы с изображением бобра в «Эмблемах и Символах» — 309, 203, 204, 542, 559 .

Бобр, подгрызающий большое дерево Я добьюсь этого со временем. Символ трудолюбия и настойчивости. EMSI таб.57-7, с.346

Преследуемый охотниками бобр, откусывающий свои яички, чтобы спастись, как как он знает, что именно ради яичек и ведется на него охота Жизнь дороже. Ради спасения жизни можно пожертвовать многим. Наше состояние и все, что у нас имеется из наиболее ценного (за исключением только добродетели и чести), не идет ни в какое сравнение с жизнью. EMSI таб.57-5, с.346

Искусство

О популярности басенного сюжета Эзопа в античном мире свидетельствует гротескный отрывак из «Метаморфоз» Апулея, касающийся наказания ведьмой неверного любовника:

«Любовника своего, посмевшего полюбить другую женщину, единым словом она обратила в бобра, так как зверь этот, когда ему грозит опасность попасться в плен, спасается от погони, лишая себя детородных членов; она рассчитывала, что и с тем, кто на сторону понес свою любовь, случится нечто подобное»

Апулей. Метаморфозы. 9

Загадочным выглядит упоминание бобра у Данте:

«Как там, где алчный немец обитает, садится бобр вести свою войну»

«Божественная комедия». Ад (17. 21-22)

Ad notanda

С 1975 г. официальный символ Канады как традиционный промысловый зверь.

Бобр — талисман Олимпиады в Инсбруке (1976 г.).

Ad vocem

Посл. «работает, как бобр»

Литература

• AUAF
• Басни Эзопа. 118 < AUAF
• Геродот. История. IV. 109 < AUAF
• Плиний. Естественная история. 8. 47; 109 < AUAF
• Элиан. О природе животных. VI. 34 < AUAF
• Апулей. Метаморфозы. 1. 9 < AUAF
• «Физиолог», с. 139—140 < AUAF
• Исидор Севильский. Этимологии. XII. 2. 19-21; XIX. 27. 4 < AUAF
• Hrabanus. De rerurn naturis. VIII. 1. (PL. Ill, 222C) < AUAF
• Серапион. 291 < AUAF
• Тимофей из Газы. О животных. 54. 1-7 < AUAF
• Английский бестиарий, л. 14 об. < AUAF
• De Bestiis et aliis rebus. II. 9 < AUAF
• Dicta Chrisostomi, л. 52 < AUAF
• Thomas Cantirnpratensis, IV. 4, 3-6 < AUAF
• Альберт Великий. О животных. XXII. 39 < AUAF
• Ибн Сина. Канон. 139 < AUAF
• ал-Бируни. Книга о лечебных веществах. 270 < AUAF
• «Чудеса мира». 184 < AUAF
• Закария ал-Казвини, fol., 78r, 9 < AUAF
• Азбуковник. 1027 < AUAF
• Кеппен Ф. О прежнем и нынешнем распространении бобра в пределах России //ЖМНП. 1902, июль. Ч. 342. № 7.
• Мокиенко В. М. Убить бобра //Русская речь. 1979. № 5. С. 64-67.
• Скалон В. Н. Речные бобры Северной Азии. М.: Л., 1951.
• Сорокина Т. Г. Образ бобра в ритуальной орнаментике эпохи палеолита //Животные и растения в мифоритуальных системах. Материалы научной конференции. Октябрь 1996 г. СПб., 1996.
• Федюшкин А. В. Речной бобр, его история, жизнь и опыты по размножению. М., 1935.
• Цалкин В. И. Материалы для истории скотоводства и охоты в Древней Руси //МИА. 1956. № 51.
• Malaxecheuerria 1. Castor et lynx me’die’vaux: leur se’ne’fiance //Florilegium: Carleton University Annual Papers on Classical
• Antiquity and the Middle Ages. 3. 1981. P. 228—238.
• Perry В. E. Physiologus //RE Neue Reihe, XX, 1. Stuttgart, 1941. Sp. 1088.
• Wellmann М. Der Physiologus. Eine religionsgeschichtlich-naturwissenschaftliche Untersuchung (Physiologus, Supplementband. Bd. XXIL 1). Leipzig, 1930. S. 29.
• SHES