Оборотничество
В мифологии магическая перемена облика персонажа. Преимущественно — временное превращение с последующим возвратом к первоначальному (подлинному) виду. Мотив О., очевидно, базируется на практике охотничьей маскировки, а также на некоторых тотемических и анимистических воззрениях: о воплощении души человека в животном (растении, предмете), о человеческой или животной ипостаси аграрных божеств, духов злаков и плодородия и т. п. В О. отразились представления о двойной зооантропоморфной природе мифологических персонажей — тотемных первопредков и культурных героев (таковы, например, сокол Муллиан — в австралийской мифологии; пёс Маху — в мифологии папуасов Новой Гвинеи; богомол Цагн — у бушменов и др.). Двойственность их природы обнаруживается первоначально не в облике, а в поведении, причём грань между ипостасями человека и животного подчас трудноуловима. Так, орочские Ворон и Орёл, летающие над мировым океаном, очевидно, имеют облик птиц. Однако, поселившись с семьями на обломке скалы, они живут, как люди: изготавливают себе оружие, ходят вместе на охоту. Палеоазиатский Ворон, продалбливающий клювом небесную твердь, при этом обычно антропоморфен. У мансийского Эква-Пырища сосуществуют ипостаси человека и гуся.
Мотив О. соотносим с архаической концепцией " взаимооборачиваемости « всех сторон и проявлений действительности. Для потустороннего (то есть относящегося к „той“, „обратной“ стороне), хтонического и вообще запредельного мира характерна „оборотность“ — противоположность, начиная от временнуго ритма (вместо дня — ночь), кончая перевёрнутостью земных норм и установлений. В мифологии некоторых сибирских народов едой демонических персонажей являются нечистоты („антипища“); в древнекитайской мифологии у запредельных людей ноги повёрнуты наоборот, а языки растут в обратном направлении (причина неразборчивой „антиречи“). Поворотами отмечается рубеж между мирами. Ср. поворачивание избушки бабы-яги в русской сказке, оборачивание копыт коня при посещении царства мёртвых, и, наоборот, запреты оборачиваться в библейской легенде о Лоте и в древнегреческом мифе об Орфее. Для перехода из одного состояния в другое нужно повернуться, перевернуться, повернуть кольцо или какой-либо другой волшебный предмет (обычный мотив волшебных сказок). „Оборотность“ иногда осмысливается в мифах как противопоставление истинного ложному; в мотивах колдовского „оборачивания“ зрения и речи, распространённых в фольклоре и народных поверьях, подвергнутый этой процедуре видит и говорит нечто не соответствующее действительности. О. часто понимается как сокрытие подлинной сути под ложной формой.
Мотив О. связан с переходными обрядами (обряд инициации и воспроизводящий некоторые его черты свадебный обряд), санкционирующими перемену состояния человека, что интерпретируется как смерть в одном статусе и рождение в другом. В фольклорно-мифологических сюжетах, отражающих переходные обряды (особенно свадебный), мотивом О. передаётся перемена статуса, сопровождающая пересечение пространственных и временных рубежей: при прибытии в место обитания своей суженой (часто относящееся к хтоническому миру) герой принимает облик ребёнка, реже — старика (приближается к рубежу „смерть — рождение“), таким образом он переживает действительное или мнимое состояние немощности („полусмерти“) и сохраняет „обращённый“ облик до полного утверждения в новом статусе — статусе мужа. Эта тенденция ещё сильнее проявляется в сюжетах о зооморфном брачном партнёре — женихе или невесте (AT 401 и др.), который сбрасывает звериную (птичью, рептильную и др.) личину ночью (тоже временной рубеж) и совсем отторгает её при окончательном утверждении в новом статусе, что и в этих сюжетах связано с преодолением пространственных пределов (сюжет путешествия в потусторонний мир для поисков мужа или жены, исчезнувших из-за нарушения запрета). Таковы, например» русские сказки «Царевна-лягушка», «Аленький цветочек», «Финист ясный сокол».
В низшей мифологии складывается особый образ оборотня, часто выступающего в качестве ложного брачного партнёра, иногда подменяющего умерших или отсутствующих жениха, невесту, мужа, жену; так, в мифологии коми оборотень Калян является к женщине в облике отсутствующего мужа и опознаётся по лошадиным зубам и коровьим копытам. Обычно сексуально-эротические устремления оборотня неотделимы от каннибальских (вампиризм; жертва оборотня худеет, бледнеет, что и даёт возможность заподозрить происки демона); например, албасты (татар.) в образе женщины приходит к мужчине, а в образе мужчины — к женщине, человек начинает чахнуть. В роли оборотня выступают животные, растения, отдельные предметы, духи, принимающие облик человека; согласно китайским поверьям, оборотнем (цзин) становятся животное-долгожитель (лис, змея, крыса, тигр и др.), надолго забытый в углу предмет домашнего обихода, корень какого-либо растения (женьшень, мандрагора и пр.). В восточнославянской демонологии оборотнями оказываются леший, домовой, чёрт, принимающие облик родственника или знакомого; в славянском фольклоре оборотень — змей, принимающий облик человека. По бурятским поверьям, домашний дух [ада], опасный для младенцев, оборачивается одноглазым зверьком или женщиной, прикрывающей рукой окровавленный рот с единственным зубом; случайно пришибленный дверью, ада превращается в лоскут старой кошмы или обрубок старой кости. С другой стороны, О. — врожденное или благоприобретенное (путём овладения соответствующей магической формулой, талисманом или каким-либо другим чудесным средством) свойство человека. Оборотнем, например, слыл Ульв (исландская «Сага об Эгиле»), становящийся при наступлении сумерек молчаливым и необщительным «вечерним волком».
В различных национальных традициях складываются наиболее характерные образы оборотня (в европейском фольклоре — Вервольф, человек-оборотень, становящийся волком, в китайском — лис-оборотень и др.). Особым видом оборотня можно рассматривать ипостась «внешней души» мифологического персонажа, выступающую в обличье какого-либо животного, растения и даже человека. Мотив О. издавна является неотъемлемой частью фольклорно-мифологических повествований и восходящих к ним литературных жанров. Образ оборотня используется также авторами волшебно-фантастических и романтических произведений (Пу Сун-лин в Китае, С. Т. Колридж в Англии, А. фон Арним в Германии, П. Мериме во Франции и др.).
Лит.: Неклюдов С. Ю., О кривом оборотне, в кн.: Проблемы славянской этнографии, Л., 1979; Вундт В., Миф и религия, СПБ (б. г.), с. 227-55; Фрэзер Дж., Золотая ветвь, Л., 1928, в. 3, с. 153—195, в. 4, с. 193—215.
С. Ю. Неклюдов
— способность принимать чужой облик (превращаться в животных, растения, предметы), которая в народных верованиях приписывается людям со сверхъестественными способностями (ведьмам, колдунам) и нечистой силе. Считалось, что тот, кто обладал неким сверхзнанием, мог принять вид другого человека, животного, насекомого, природного объекта, чтобы навредить людям или скрыться от преследований. Согласно популярным мотивам суеверных рассказов и сказок, для того чтобы отобрать у чужой коровы молоко или урожай с полей, ведьма превращалась в жабу, змею, кошку, собаку, свинью и т.п. Стараясь остаться незамеченной или напугать человека, она принимала вид стога сена, колеса, решета, клубка ниток, ветки, палки, куста. По восточнославянским поверьям, в виде ужа, ласки, кота, петуха, маленького человечка, паука и т.п. мог появляться перед домочадцами домовой дух. Облик коня, теленка, собаки, водоплавающей птицы, рыбы принимал водяной. В многообразных ипостасях (в виде козла, барана, овцы, свиньи, коня, собаки, волка, зайца и др. животных) являлся людям черт. Если же он хотел вступить в контакт с человеком, то превращался в молодца, странника, горожанина, солдата, священника, ребенка, мог также показаться человеку его родственником или соседом. В разных ипостасях появлялись на земле и души умерших: они прилетали в виде птиц, насекомых, принимали вид животных, блуждающих огней, вихря, столба пыли, тучи. В фольклорных песнях, балладах и сказочных мотивах души невинно гонимых или загубленных молодых людей превращались в деревья и цветы. Изменить свой облик могли люди, ставшие жертвами колдовства: например, в свинью или собаку превращала ведьма не полюбившегося ей зятя. Колдун мог обернуть в волков или собак всех участников свадьбы. Представления о том, что в определенные календарные сроки человек мог обернуться волком или по чьей-то злой воле становился на некоторый период волколаком, относятся к числу древнейших славянских верований. Многообразно представлены мотивы О. в сюжетах волшебных сказок. Наряду с мифическими героями (Бабой-ягой, змеем, ведьмой, колдуном) оборотничес-кие свойства проявляют «мудрые девы», царские дочери, которые способны менять свой собственный вид и помогают изменять облик сказочному герою в разных критических ситуациях. Например, в виде птиц прилетают на озеро заколдованные девушки, в виде лягушки достается крестьянскому сыну его суженая. Целая серия превращений представлена в сказочных эпизодах, когда герои убегают от погони. Спасаясь бегством от Водяного царя, Василиса Премудрая оборотила своих коней колодцем, себя — ковшиком, а царевича — старичком; во второй раз она сделалась ветхой церковью, а царевича превратила в попа; в третий раз сделала коней «рекою медовою», царевича — селезнем, а себя — серой утицей. Типичными способами, с помощью которых происходило превращение сказочных героев, были удар о землю, битье человека чудесным прутом или палочкой, кувыркание через голову (через пень, коромысло, через воткнутый в землю нож и т.п.), питье наговорной воды, купание, пролезание в отверстие, магическое слово и др. Способностью превращать согрешивших людей в животных и камни обладали, по народным поверьям, также персонажи христианского культа. Многие этиологические легенды о происхождении животных и птиц связаны с представлениями об О. По украинским поверьям, когда Господь однажды проходил мимо мельницы, мельник, чтобы напугать прохожего, надел вывороченный кожух, влез под мост и зарычал как медведь. Рассердившись, Господь сказал: «Чтоб ты так ревел, пока светит солнце»; так появились на свете медведи. В популярной легенде о том, как Христос наказал людей за неверие, рассказывается следующее: люди накрыли женщину корытом и стали спрашивать Спасителя: «Если ты Бог, то отгадай, что спрятано под корытом». В наказание за такое испытание Христос ответил: «Там свинья», в результате чего спрятавшаяся женщина действительно сделалась свиньей. Лит.: Мифы народов мира. М., 1982. Т. 2. С. 234-235; Ящуржинский Х.П. О превращениях в малорусских сказках // Укра-Унщ: Народт В1рування, пов!р'я, демоноло-пя. Кшв, 1991. С. 554-574; Ипатова Н.А. Оборотничество как свойство сказочных персонажей // Славянский и балканский фольклор: Верования. Текст. Ритуал. М., 1994. С. 240-250. Л.Н. Виноградова < SMES
Истории о ведьмах, превратившихся в волков, и о мужчинах, ставших оборотнями, символизируют страх перед одержимостью демонами и мужским насилием и садизмом, которому дали волю.