BDGS

ХХХХ

Введение в символику раннего христианства

Имеющиеся в нашем распоряжении источники о развитии раннего христианства, с одной стороны, недостаточны, с другой — дают несколько искаженное представление о раннехристианском учении, поскольку последующие поколения выбирали и сохраняли из него только то, что соответствовало их собственным интересам. Из того наследия, которым мы располагаем, можно заключить, что раннее христианство было резервуаром, вобравшим в себя самые разные религиозные течения, на основе которых лишь со временем сложилось самостоятельное законченное учение.

Как иудаизм, так и раннее христианство имеет очевидную связь с астрально-мистическими культами Вавилонии и мистикой чисел Пифагора. Из семи планет в Библии возникают семь архангелов, из четырех элементов Эмпедокла, предшественника Сократа, — четыре евангелиста, а 12 учеников Иисуса Христа символизируют 12 знаков зодиака. Рождение Иисуса Христа совпадает с началом эпохи Рыб — представление, заимствованное из астрологического понимания мира, а именно, что различные эпохи истории человечества знаменуются различными знаками зодиака. Рождение Христа отмечается как рождение нового Зона, нового века, отсюда и его название — Большая Рыба.

Новый век, как любая новая эпоха, должен был полностью изменить мир. Христос хотел полностью преодолеть поверхностность, бездуховность, бездушие, властолюбие и жестокость, царившие в мире. Семена своего учения он заронил в души своих учеников. Правда, создается впечатление, что учение Христа о новом грядущем царстве чуть ли не с самого начала подверглось профанации. Иной мир — Царство Божие, которое, по словам Иисуса, каждый носит в себе,—часто понималось как своего рода рай, который будто бы открывается каждому, кто слепо следует Господу. Этим все кончалось, бездумность, леность ума снова взяли верх. Об этом свидетельствуют многочисленные мученические смерти, на которые шли первые христиане, надеясь таким образом получить пропуск в рай.

Ранние христиане представляли собой пеструю смесь обращенных евреев, ученых греков, выходцев с Востока, а также римлян, число которых постоянно росло. Небольшим общинам, разрозненным и территориально отдаленным друг от друга, было трудно противостоять другим религиозным течениям. Только в IV веке христианство принял первый римский император. Рассказывают, что император Константин накануне сражения, на успешный исход которого он почти не надеялся, обратился с молитвой к христианскому богу, чтобы он ниспослал ему победу. Ночью ему было видение креста с надписью: «Сим победиши». И он действительно выиграл эту битву и принял христианство.

Универсальное христианство должно было стать основой универсальной Римской империи. Похоже, что христиане с лихвой отплатили тем, кто прежде преследовал их. Примерно в это же время осуществляется программа освобождения христианского учения от определенных элементов — их объявляют еретическими (ошибочными) и исключают из лона церкви. Гностические секты, которые не считали аскетический путь христианства единственно спасительным и принцип любви — «агапе» — понимали, имея в виду реальное значение этого слова, были прокляты, равно как и секты, которые в Боге Отце хотели видеть единство Бога Отца и Бога Матери, как показывают рукописи, найденные в египетской пустыне неподалеку от местечка Наг-Хаммади. О том, что такой взгляд может быть опасным даже в наше время, свидетельствует ранняя смерть папы Ионна Павла, который незадолго перед тем утверждал: «Бог — Отец. Но в еще большей степени — Мать».

Упоминаемые в Новом Завете любовные трапезы, которые ортодоксальной церковью трактуются лишь как символические, в некоторых сектах осуществлялись реально. Специалист по Древнему Востоку Аллегро указывает источники, которые позволяют заключить, что акт крещения в определенных случаях был связан с эротическим ритуалом. В данном случае мы находим в раннем христианстве продолжение традиций всех примитивных религий, которые исключались из него лишь постепенно.

Шел спор о путях, которые ведут к избавлению и просветлению человека: с одной стороны, аскетический путь, который постепенно утверждаются в христианской церкви как единственно приемлемый, с другой стороны, эротический и более близкий к культам примитивных религий путь, который отвергаются христианским учением. Подобная борьба имела место и в Индии между правым и левым путем; правый путь требовал аскезы и чисто символических обрядов, левый же предполагал всестороннее развитие человеческих сил, в том числе эротических, как условие для спасения (освобождения) души. Надо сказать, что и в Индии сторонники эротического пути, которые составляли там меньшинство, подозревались в самых худших пороках, по они никогда не подвергались таким гонениям, преследованиям, как это было в христианской практике.

Вполне можно допустить, что всевозможные извращения, в которых подозревали гностиков, как и представителей «левого» пути, представляли собой скорее плод больного воображения ортодоксов, подавленная фантазия которых находила выход в кошмарных видениях. Так называемые «черные мессы» средневековья по их устройству можно объяснить тем же самым феноменом крайне скованной фантазии и чувственности.

Последовательное удаление определенных элементов из христианского учения превращает его постепенно в застывшую и чуждую народу систему. В этом кроется принципиальное отличие христианства от индийской религии, да и от практики в Римской империи, где не отторгали, а интегрировали чужих богов.

В раннем средневековье были вынуждены, однако, снова потихоньку вводить божков чужих религий, изгнанных до того из христианства, через задний вход в виде святых.

Центральная идея христианства о существовании совершенного бога, у которого нет имени, потому что он всеобъемлющ (это представление христиане заимствовали у евреев), казалась малопригодной для народной религии, в которой во все времена было несравненно разнообразнее и живее, чем в уединении монашеских келий и строгом аскетизме, в котором видели путь к спасению души.

Однако народная религия и эзотерическое учение сосуществовали в христианстве не в столь добрых отношениях, как в азиатских и восточных религиях. Хотя простому народу было малопонятно эзотерическое учение Христа, аскетический путь отрешения духа от материального мира, священники пытались влить в людей разжиженный напиток христианской мудрости, вместо того чтобы дать им возможность счастливо жить с их божками. Процесс просветления души, который каждый должен совершить сам, начали осуществлять временно исполняющие обязанности бога на земле священники.

Были времена, когда запрещалось иметь Библию. Это требование христианских священников имело печальные последствия — любое знание, любая попытка понять процессы познания тут же гасилась, а народ держали в неведении. Правда, в других религиях определенное знание также держали в тайне, однако именно такое знание, которое постигалось на основе многолетних упражнений. Но в Азии никогда не доходили до того, чтобы, с одной стороны, держать в тайне рукописи и знания, с другой же — настаивать на том, чтобы простые люди слепо верили в то, что они не могли понять. Из-за этой нелепой ситуации передачи знания в христианской церкви произошло то несоответствие внутреннего и внешнего, которое Юнг описывает следующим образом: «Христианская культура оказалась страшно выхолощенной. Она — только внешний лоск, внутри же человек остался незатронутым и потому неизменным. Состояние его души не соответствует внешней вере, христианин отстает в своей душе от внешнего развития. Да, внешне есть все — в картине и в слове, в церкви и в Библии, но в глубине души, как и прежде, царствуют архаические боги, то есть внутреннее соответствие внешнему образу бога отсутствует из-за недостатка душевной культуры, и поэтому чертовок застрял в язычестве. Христианское воспитание старайтесь вовсю, но этого было недостаточно. Слишком немногие постигли, что божественный образ (бог) — это внутреннее состояние собственной души человека, Человек встречается с Христом в церкви, но не в душе своей...»

Царство Божие на земле уже в первые века христианства часто понималось не в смысле духовного развития человека, а, особенно после обращения римского императора Константина, как насильственное распространение христианства — часто из политических соображений. Благодаря железной дисциплине папская церковь пережила развал Римской империи и уже в раннем средневековье начинает строить централизованные организации, как например, инквизиция, которая была, пожалуй, непревзойденной родоначальницей всех национальных тайных служб позднего времени.

Церковь полностью отказалась и от обета бедности, которого Иисус требовал от своих учеников, хотя ордены нищих периодически протестовали против богатства официальной церкви, которая в средние века была самым крупным феодалом. Эзотерическая «благая весть» первых христиан — создать Царство Божие на земле — стала в дальнейшем пониматься церковью как право на светскую власть. Об этом говорит многолетний спор между римскими папами и немецкими императорами. Тем самым оказалась полностью разрушена «благая весть» Иисуса Христа, который хотел вырваться именно из порочного круга властолюбия и насилия в мир, где высшим принципом являются мир и любовь.

В век Просвещения малопонятный бог был спущен с небес. В XVIII веке было провозглашено: бог там, где разум и человеческие силы, а не в небе. В XIX веке Фридрих Ницше заявил: «Бог мертв», и достаточно заглянуть в пустые церкви, чтобы убедиться в правильности этого пророчества великого философа. Поэтому наши последующие страницы представляют собой попытку на основе центральных фигур и символов христианского учения, погребенных под целыми горами пепла и золы (в немалой степени усилиями самой церкви), откопать древнюю мудрость о спасении человеческой души.

Изгнание из рая Распятие Христа Троица Архангелы Дьявол Четыре евангелиста Мария, царица небесная

Литература

• John М. Allegro: The Dead Sea Scrolls And The Christian Myth, Great Britain 1979
• Ernst Bloch: Atheism us im Christentum, Frankfurt am Main 1968
• George Fergusen; Signs & Symbols in Christian An, London 1977
• August Franzen: Kleine Kirchcngcschichte, Freiburg im Breisgau 1965
• Erich Fromm: lhr werdet scin wic Gott, Hamburg 1980
• Georg Vilhelm Friedrich Hegel: Vorlesungen Uber die Philosophic der Religion, Frankfurt am Main 1971.