Сигурд
Основные значения: |
См. также: |
В большом количестве легенд, обладающих глубоким символическим смыслом, дракон появляется именно в этом значении — первобытного врага, сражение с которым является высшим испытанием. Аполлон, Кадм (легендарный основатель Фив), Персей и Зигфрид — все победили дракона. В многочисленных шедеврах агиографии святые — покровители рыцарства — Святой Георгий и Святой Архангел Михаил изображены как раз в момент, когда они убивают чудовище; то же мы видим на картинах эпохи Возрождения. По Донтенвиллю (16), исследования которого содействовали становлению исторического и социологического подхода в символической трактовке легенд, драконы символизируют бедствия, преследующие страну (или человека, если символ приобретает психологическое значение). Червь, змея и крокодил по-своему тесно связаны с концепцией дракона.
Поскольку меч символизирует духовную активность либо смелость героя, сломанный меч служит символом тех же качеств, пребывающих в состоянии уничтожения. Тем не менее, как и «похороненный меч», он чаще выступает в средневековых легендах в качестве наследства, котороепредстоит отвоевать с помощью личной доблести. Так, в молодости Зигфрид находит обломки меча Бальмунга, который Один, как говорили, вручил его отцу. Кузнец Миме не смог заново сковать его, однако Зигфриду это удалось. Во входящем в артуровский цикл эпосе, называемом «Поэмы о Гавейне» (Jean Marx. Nouvelles Recherches sur la litterature, Paris, 1965), Гавейну вручается сломанный меч, который он оказывается неспособным починить до конца, что символизирует его неспособность проникнуть к «центру» того, что им предпринято.
Мифологический по происхождению (Зигфрид будит Брунгильду; история Спящей Красавицы), этот сюжет появляется в языческих и христианских легендах и в книгах о странствующих рыцарях. Освобождение Персеем Андромеды, возможно, является определенным архетипом, хотя не следует забывать и Св. Георгия и принцессу. Можно найти большое количество примеров освобождения девушек рыцарями, что считалось едва ли не их основной миссией. Как символ поиска души и ее освобождения от плена, в котором она удерживается враждебными и низшими силами, данный сюжет, возможно, имеет мистическое происхождение.
За народным образом героя, носящего это имя, стоит подлинное историческое лицо. Во время неудачного похода Карла Великого против халифа Абдаррахмана командующий бретонской маркой Франкского государства Хруодландус потерпел поражение в Пиренеях, в Ронсевальском ущелье, при баскском нападении в 778 г., когда он пытался вывести из-под удара арьергард армии Карла. В народной книге «История Карла Великого и Ротоланда» Турпина причина этого поражения была сведена к интриге предателя Ганелона, и Роланд (как и Зигфрид) должен был погибнуть в результате предательства. Смертельно раненный герой старался разбить тремя ударами свой меч о каменную глыбу, чтобы он не попал в руки врага, но глыба мрамора раскололась, а меч остался цел. Роланд трубил в свой горн (см. Тромбон), который при этом разорвался на части, и умер на руках у своего верного слуги. Во многих немецких городах перед зданием ратуши стоят «Роландовы колонны», которые представляют собой гигантскую фигуру героя с мечом и щитом в руках как символ юрисдикции.
В новое время приобрела известность валькирия Брунхильда, которая в «Песне о Нибелунгах» играет трагическую роль, приводя к гибели героя Зигфрида (Сигурда), который незримо сражался за короля Гюнтера. Сильным женщинам приписывают черты Брунхильды.
БрЮНХИЛЬДа (Брюнхильд) — в германо-скандинавском эпосе дева-богатырша, которую иногда относят к валькириям. Была помолвлена с Сигурдом, который, однако, женится на Гудрун, испив напиток забвения и забыв Брюнхильду. Сигурд помогает Гуннару, брату Гудрун, приняв его облик, выдержать брачные испытания и жениться на Брюнхильде. Узнав об обмане, Брюнхильда подстрекает Гуннара убить Сигурда и после его смерти сама кончает жизнь самоубийством. Огонь погребального костра поглощает мертвые тела Брюнхильды и Сигурда. В немецком эпосе Брюнхильда выступает как правительница сказочной страны Исландии, где и совершаются брачные испытания.
Рептилия, воплощающая первобытную мощь; создание настолько древнее, что человеческое воображение вынуждено возвращаться на 70 миллионов лет назад, в эпоху динозавров, чтобы понять, что он собой представляет. Так как драконы в основном благоприятные символы на Дальнем Востоке и недоброжелательные на Западе, их символизм не такой прямой, каким мог бы быть. В мифах и легендах дракон и змея были часто синонимами, например в Китае, а также в Греции, где большие змеи назывались draconates, слово, видимо, означающее острое зрение (от dercornai, «острое восприятие»). Ассоциация дракона с бдительностью (персонификацией которой в искусстве он является), нашла выражение во многих сказках, где дракон предстает как страж загробного мира и оракул. В греческом мифе дракон охранял золотые яблоки Гесперид и золотое руно. Фиванский герой Кадм мог достичь источника Ареса, бога войны, только убив сына Ареса — дракона. Скандинавский герой Сигурд и англосаксонский Беовульф также сражались с драконом, охраняющим сокровища. Эти истории привели к предположениям о том, что в языческих легендах дракон — метафорическое изображение сильного правителя, который расширял свои владения с помощью меча. То, что Кадм посеял драконьи зубы раздора после своей победы, поддерживает эту теорию. Христианство оказало существенное влияние на превращение дракона в обобщающий символ дьявольского зла. Откровение Иоанна Богослова (12:9) говорит о драконе: «Древний змий, называемый диаволом», и связывает его с грехом богохульства. Драконы, которые были побеждены многими христианскими святыми (особенно известно предание о святом Михаиле), символизируют беспорядок и безверие, а также моральное зло и первобытную распущенность. В средневековом представлении дракон — сочетание символов воздуха, огня, воды, земли — огнедышащее рогатое создание с крепкими орлиными когтями, крыльями летучей мыши, чешуйчатым телом и змеиным колючим хвостом (который иногда изображался завязанным узлом в знак поражения). С другой стороны, он встречается и в виде морского змея, как в некоторых изображениях святого Георгия, что исследователи традиционно соотносят с шумерско-семитскими изображениями богини хаоса Тиамат. Греческий герой Персей также сражался с водным монстром, стремясь спасти царевну Андромеду. Как воплощение страха дракон был популярной эмблемой воинов, изображаемой на парфянских и римских штандартах, его резные изображения помещали викинги на носах своих кораблей, у кельтов он встречается в качестве символа королевской власти, так же как и на знаменах англосаксов, в Уэльсе красный дракон до сих пор является национальной эмблемой.
Но, может быть, некоторые таланты даны людям как компенсация за какой-то физический порок? Шнайдер напоминает о том, что пята — это «область уязвимости» на ноге. Именно пята — место, которым давят змею или в которое приходится ее укус (Ахилл, Сигурд, Кришна) (50). Согласно Аэгремону, «об^вь, как и ступня, следы стоп, связывается также с похоронами В некотором смысле умирающий человек „уходит“ . И свидетельство этого — следы его ног. Примерами этой печальной символики, по-видимому, также являются памятники., характерные для Римской империи и, безусловно, раннего '.зистианского искусства…» (Мы можем добавить к этому готическое искусство). Что же ка.сается самой ноги, то в египетской системе иероглифов ее изображения обозначают выпрямление, подъем и опору (1.9). Символическое значение ноги сходно со значением ступни, и оба символа подчёркивают фундаментальное отличие (чисто с биологической точки зрения) человека от других животных, которое заключается в его прямохождении. Нога также обозначает пьедестал, а в каббалистической традиции она указывает на качества уверенности и процветания.
легендарная фигура из «Песни о нибелунгах», воплощение идеального типа белокурого германского юного героя, который оказал особое влияние на национальный романтизм 19 в. и на цикл «Кольцо нибелунгов» Вагнера. И в негерманских странах эта фигура была довольно популярна: так, в Англии оборонительная система на западной границе с гитлеровской Германией называлась «Западным валом» или «Линией Зигфрида».
В древнескандинавской «Старшей Эдде» этот герой носит имя Сигурд, сын Сигмунда и Хьордис, убийца дракона Фафнира («Речи Фафнира»). Убив дракона, он съедает его сердце, вследствие чего ему становится понятен язык птиц; позже он знакомится с валькирией Брюнхильдой, попадает к королю Гуннару и женится на его сестре Гудрун. Однако в молодом возрасте он был убит в постели сводным братом Гуннара Готтормом.
В датской традиции этот герой носит имя Сивард; он освобождает гордую Брюнель, которая заключена на стеклянной горе.
В немецких народных книгах существует выражение «роговой Зейфрид», который, выкупавшись в крови дракона, покрылся панцирем и стал неуязвимым. Древние героические баллады изображают его победителем великанов и драконов. Рассказы о юном герое, который наделен «солнечными» чертами, пронизаны волшебством; его жизнь заканчивается в результате гнусных злодеяний, но он находит отмщение благодаря хитроумным действиям своей вдовы (известной обычно под именем Кримхильды), при этом погибает множество людей.
«Об убийстве Зигфрида на южном Рейне Ворон на дереве громко кричит И у Атиллы покраснело железо. Клятвопреступление принесет убийце смерть!» Песнь о Сигурде (5).
МНМ
- Сигурд, Зигфрид
- др.-исл. Sigurрr < sigr — «победа»
- нем. Siegfried
- средневерхненемецкое Sivrit
В германо- скандинавской мифологии и эпосе герой. Подвиги С. воспевает ряд песней «Старшей Эдды» («Пророчество Грипира», «Речи Регина», «Речи Фафнира», «Речи Сигрдривы»), о его гибели рассказывается в «Отрывке песни о Сигурде», «Первой песни о Гудрун», «Краткой песни о Сигурде», «Поездке Брюнхильд в хель» («Старшая Эдда»); о С. повествуют «Младшая Эдда», «Сага о Вёльсунгах», «Сага о Тидреке», скандинавские средневековые баллады. Зигфрид — центральный герой первой части немецкой «Песни о нибелунгах» (вторая часть посвящена мести его вдовы Кримхильды за его убийство), упоминается он в средневерхненемецкой эпической поэзии, в «Песни о роговом Зейфриде» (см. рис.). Мифы и сказания, составляющие сюжет эпоса, возникли на континенте и лишь впоследствии проникли на север, подвергнувшись там переработке и, возможно, архаизации. Поэтому скандинавские и немецкие эпические произведения дают разные варианты легенды о С., отражающие этапы её формирования в устной традиции в меняющихся культурных и социальных условиях. Между отдельными версиями существуют противоречия, в эддических песнях налицо пробел, восстанавливаемый по другим памятникам. А. Хойслер пытался реконструировать посвящённые С. и нибелунгам поэтические произведения, ныне не существующие, но, по его мнению, предшествующие «Песни о нибелунгах»; реконструкция эта гипотетична. Попытки некоторых учёных обнаружить историческую основу сказания (путём идентификации С. с древнегерманским героем Арминием либо с одним из франкских или бургундских королей 6 в. по имени Сигерик, Сигиберт) малоубедительны.
Характерной для мифологического героя является уже неясность происхождения С. В большинстве версий он назван сыном Сигмунда, сына Вёльсунга (по англосаксонскому эпосу «Беовульф», именно Сигмунд назван убийцей дракона — подвиг, который в более поздних вариантах легенды приписывается С.), имя же Вёльси — одно из имён Одина. Но в «Речах Фафнира» С. на вопрос поверженного им чудовища, чей он сын, отвечает: «Я зверь благородный, был я всю жизнь сыном без матери; нет и отца, как у людей, всегда одинок я». Правда, затем он признаётся, что его отец Сигмунд, однако, как показал Е. М. Мелетинский, исследовавший обширный сравнительный материал, в заявлении С. о своём одиночестве и безродности допустимо видеть реликт представлений о богатыре-родоначальнике, «первом человеке» (о С.-найдёныше, приплывшем по волнам в стеклянном сосуде, повествует и «Сага о Тидреке»). С этим согласуется и главный подвиг С. — умерщвление дракона Фафнира: этот подвиг можно трактовать как акт культурного героя, одолевающего силы хаоса. О. Хёфлер, который связывает сказание о С. с культовыми новогодними играми, известными у разных народов мира, видит в борьбе С. с драконом героико-мифический символ исторического события — битвы германцев во главе с Арминием против римлян в Тевтобургском лесу (9 н. э.). Прежде чем убить Фафнира, С. воспитывался у сказочного колдуна-кузнеца Регина, брата дракона (тема, типичная для архаического эпоса), и Регин выковал ему меч Грам, которым С. рассек его наковальню. Регин подстрекает С. убить Фафнира, зарясь на клад, которым тот обладал (этот клад достался Фафниру после убийства им собственного отца Хрейдмара, а последний получил его от асов в качестве выкупа за убитого ими сына Хрейдмара Отра; асы же добыли эти сокровища у карлика Андвари, причём тот наложил на золото проклятье: оно погубит всякого, кто будет им владеть; таким образом, магическое средство изобилия — сокровища карликов и богов — превращается в роковое богатство, приносящее несчастье его обладателям). Когда кровь Фафнира попала С. на язык, ему стали понятны речи птиц и от них он узнал о замысле Регина умертвить его, после чего С. убивает и Регина, добывает сокровища Фафнира из его логова и едет на вершину Хиндарфьялль, где лежит окружённая огненными щитами и усыплённая Одином валькирия Сигрдрива, наказанная Одином за то, что даровала победу в битве не тому, кому он предназначил. Пробудив валькирию, С. получает от неё мудрые советы и обручается с нею. Согласно скандинавской версии сказания, С. с помощью Одина мстит сыновьям Хундинга — убийцы его отца Сигмунда.
Вследствие лакуны в тексте «Старшей Эдды» следующий подвиг С. — его сватовство к Брюнхильд по поручению короля бургундов Гуннара — известен лишь из более поздних версий («Сага о Вёльсунгах», «Песнь о нибелунгах»), в которых этот сюжет более или менее переработан. В «Саге о Вёльсунгах» Сигрдрива уже отождествлена с Брюнхильд. Хотя С. и Брюнхильд обменялись клятвами верности, он забывает о ней после того, как Гримхильд, мать Гудрун и других Гьюкунгов (правящего рода бургундов) — Гуннара, Хёгни и Готторма, к которым приехал С. (когда легенда о С. была объединена с легендой о бургундах и тем самым мифический герой был введён в круг исторических или квазиисторических персонажей, — неизвестно), дала испить ему напиток забвения; С. женится на Гудрун и заключает побратимство с Гуннаром и Хёгни. Гуннар сватается к Брюнхильд, но так как та дала клятву выйти замуж только за того, кто одолеет окружающий её чертог огненный вал, а на подобный подвиг оказывается способным лишь С., то С. на время испытания меняется обличьем с Гуннаром и проезжает через огненный вал. Он проводит у Брюнхильд три ночи, положив между нею и собой обнажённый отравленный меч. После свадьбы Гуннара с Брюнхильд С. вспоминает о клятвах, которыми он с нею обменялся. Во время спора между Гудрун и Брюнхильд о том, чей муж более могуч, обман, связанный со сватовством, открывается (Гудрун показывает Брюнхильд её перстень, полученный от С.), и разгневанная Брюнхильд требует от Гуннара убить С. как нарушителя обетов (в «Песни о нибелунгах» эта ссора переосмысляется в категориях вассальной зависимости — Зигфрид изображён вассалом Гунтера=Гуннара). Подстрекаемый женой, честь которой оскорблена, Гуннар решается на убийство С. Хёгни пытается удержать его от этого шага [в «Песни о нибелунгах» Хаген (Хёгни) — убийца Зигфрида], и этот замысел исполняет Готторм, не связанный с С. клятвой побратимства. С. убит, по одной скандинавской версии, в лесу, по другой — в постели, по третьей — на тинге (народном собрании); согласно «Песни о нибелунгах», его убивают в лесу во время охоты. Ф. Р. Шрёдер считает изначальным мотивом сказания о гибели С. миф об убийстве сына бога демоном, принявшим образ вепря (по некоторым версиям эпоса, С. был убит во время охоты на вепря и убийцы по возвращении домой утверждали, что его умертвил вепрь), при этом Шрёдер проводит параллель с мифом об Адонисе, также убитом вепрем. В «Песни о нибелунгах» мотивировка убийства Зигфрида усложняется: требование Брюнхильд — не решающая его причина; Зигфрид, продемонстрировавший своими подвигами превосходство над Гунтером (к тому же и сам Зигфрид здесь — нидерландский принц), представляет угрозу для власти бургундов, и Хаген — вассал Гунтера устраняет его. Показательно, что юношеские подвиги С. (борьба с драконом, а также добывание клада и плаща-невидимки) не изображены в «Песни о нибелунгах», но лишь упоминаются в рассказе Хагена при появлении героя при бургундском дворе — сказочное и мифологическое содержание, видимо, представлялось немецкому поэту нач. 13 в. не вполне уместным в рыцарской эпопее (см. рис.).
Литература
- Гуревич А. Я. Одноимённая статья в MNME
- Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о Нибелунгах, М., 1975; Снорри Стурлусон, Младшая Эдда, Л., 1970; Сага о Волсунгах, М., 1934; Мелетинский Е. М., «Эдда» и ранние формы эпоса, М., 1968; Xойслер A., Германский героический эпос и сказание о Нибелунгах, [пер. с нем.], М., 1960; Неusler A., Die Lieder der Lьcke im Codex Regius der Edda, в его кн.: Kleine Schriften, Bd 2, B., 1969; Hцfier O., Siegfried, Arminius und die Symbolik, в кн.: Festschrift fьr F. R. Schrцder, Hdlb., 1959; Boor H. de, Hat Siegfried gelebt?, «Zur germanisch-deutschen Heldensage», Darmstadt, 1965