Медведь
В мифологических представлениях и ритуале медведь может выступать как божество (в частности, умирающее и возрождающееся), культурный герой, основатель традиции, предок, родоначальник, тотем, дух-охранитель, дух-целитель, хозяин нижнего мира, священное и (или) жертвенное животное, зооморфный классификатор, элемент астрального кода, воплощение души, даритель, звериный двойник человека, помощник шамана, его зооморфная ипостась и душа, оборотень и т. п. Медведь — один из главных героев животного эпоса, сказок, быличек, песен, загадок, поверий, заговоров и др. Значение медведя определяется прежде всего его подобием человеку, толкуемым мифопоэтическим сознанием как указание на общее их происхождение или происхождение друг от друга. Тему подобия или тождества медведя и человека в разных планах реализует ритуал медвежьей охоты, составляющий ядро культа медведя (достаточно полно сохранился, например, в традиций обских угров, кетов, нивхов и др.; по многочисленным пережиткам он может быть восстановлен и для других традиций). Кроме того, целый ряд свидетельств (изображения медведя в пещерах Франции, находки большого скопления медвежьих костей в пещерах ФРГ и Швейцарии, собранных в определённом порядке, что имеет аналогии в современных медвежьих ритуалах; петроглифы Скандинавии, Урала, Восточной Сибири) делает несомненными архаичность мифопоэтических представлений о медведе и связанных с ним культов и исключительную устойчивость взгляда человека на природу медведя и его сакральное значение. В пределах Евразии обычно выделяют два типа медвежьих ритуалов (праздников) — западный (обские угры, кеты, эвенки), связанный с охотой на медведя, и дальневосточный (нивхи, айны и другие народы Приамурья, Сахалина; к этому же типу относятся ритуалы, зафиксированные у вьетнамцев), включающий воспитание медведя в человеческой семье. У ряда сибирских народностей и индейцев Северной Америки известны разные типы миметической «медвежьей пляски», совершаемой в связи с предстоящей охотой или при удачном её завершении, во время врачевательного обряда. Иногда такая пляска в медвежьих масках и костюмах, сопровождаемая «медвежьими песнями», является прерогативой членов особых — медвежьих — обществ и приурочивается к главному празднику племени. Частично медвежьи обряды отражены и в народной медицине. Во многих традициях считалось, что целительная сила медведя распространяется не только на людей, но и на скот (коров, оленей и др.). Вместе с тем медведь мог выступать и в роли «коровьего врага» (ср. в русской народной традиции образ Егория — защитника скота от медведя, и многочисленные заговоры от медведя в защиту коров). В ряде сибирских и североамериканских традиций произошла институализация особого класса медвежьих шаманов, которые не только отождествляли себя с медведем, но и во многих случаях «омедвеживали» участников ритуала — заказчиков (напр., одевались сами и облачали заказчиков в медвежьи наряды). Способность к оборотничеству, к превращению в медведя приписывалась шаманам и колдунам. Медвежьи маски и костюмы соотносятся с обширным кругом ритуалов, связанных с ряженьем человека под медведя и уже утративших непосредственную связь с охотой (русская обрядовая традиция ряженья медведя, действа с т. н. гороховым медведем y поляков и чехов и др.). Имеются также многочисленные данные об участии медведей в обрядах более формального характера, главная функция которых сводилась к репрезентации царского величия. Медвежья обрядность осмысляется как на уровне мифологических образов и соответствующих сюжетов, так и на уровне мифологизированных быличек о сожительстве женщины, заблудившейся в лесу, с медведем или о связи медведицы с охотником; отсюда и особая категория полулюдей-полумедведей, упоминаемых в фольклорных текстах и литературных обработках[1]. В этом контексте становится мотивированным не только представление о медведе как некоем духе — хозяине леса, горы, зверей, покровителе охоты, но и связь его с человеческим родом: медведь — предок людей, их старший родственник, наконец, тотем. Культ медведя y тех народов, у которых получил развитие фратриальный тотемизм, нередко мотивируется его тотемной функцией. С этим кругом представлений связана трактовка медведя как родственника в мифе, ритуале. Тему родства (хозяина леса) отражают табуистические названия медведя — «отец», «дед», «дедушка», «старик», «дядя», «отчим», «мать», «бабушка», «старуха», «лесовой человек», «зверь», «хозяин (леса, гор)», «владыка», «князь зверей» и т. п. Известны и другие принципы табуирования названии медведя рус. «медведь», то есть «едящий мёд» нем. Вдr, англ, bear, то есть «бурый» литов. lokys (при др.-греч. arktos, лат. ursus, др.-инд. rksa) по признаку «всклокоченности», «косматости». Языковой табуированности названий медведя соответствуют и многочисленные запреты, связанные с поведением человека (особенно охотника) в отношении медведя. Известны случаи «медвежьих» имён людей[2]:
божеств и других мифологических персонажей (или, во всяком случае, «медвежьих» эпитетов к ним):
С образом медведя-первопредка связано и представление о нём как о первом культурном герое. Иногда мотив первопредка более завуалирован. Индейцы квакиутль вели своё происхождение от брака медведицы с первопредком-мужчиной; в мифе илимских эвенков медведь — один из помощников Ворона — творца вселенной; хотя позже Ворон и наказал медведя, но не отстранил его полностью, поставив наблюдать за жизнью людей (ср. обычай уподобляться ворону-иноплеменнику в медвежьем обряде, при охоте на медведя у эвенков). Медведь связан и с высшими уровнями мифологической системы или с другими персонажами, обладающими индивидуализированными характеристиками и особыми именами. Медвежьи черты усматриваются в облике таких высших богов, творцов вселенной и прародителей людей, как Нуми-Торум у обских угров и манси, Нум у ненцев (ср. также медвежьи плечи родоначальника огузов Огузхана, считавшегося сыном или дочерью медведя). У многих народов распространено представление, что медведь прежде был небесным существом, наделённым божественными качествами, но позже спущен небесным богом на землю за ослушание (у хантов), за попытку испугать бога (у бурят), чтобы карать грешников (в ряде традиций считалось, что задранный медведем человек — грешник; когда убитым оказывался медведь, верили, что он прогневил небесного бога, который и покарал его). Нередко бог и сам мог принимать образ медведя, когда хотел показаться людям на земле (поволжские легенды о Керемете). Такие мотивы, как «медведь — сын небесного бога» (в частности, связанного с громом), «перемещение медведя с неба на землю», «медведь и плодородие», позволяют включить образ медведя в схему т. н. основного мифа. В этой связи знаменательно отождествление (или, по крайней мере, тесное сближение) в медвежьем культе в Заволжье скотьего бога Велеса — противника громовержца с медведем. Символическое значение медведя в разных (в том числе и позднейших) мифопоэтических системах связано с силой, смелостью, стойкостью, выносливостью, но также с жестокостью, яростью, леностью. в смысле символики относительно малозначимое животное, хотя оно довольно хорошо знакомо человеку уже с древних времен, о чем свидетельствует жертвоприношение черепов пещерных медведей в эпоху неандертальского человека. В пещерном искусстве ледникового периода медведь встречается не так часто, как, например, дикий бык и дикая лошадь. В развитых цивилизациях значение медведей идет на убыль: медведи уже больше не наблюдаются вокруг городских поселений.
|
См. также: |
Древний Восток
В древневосточных описаниях «звериных» кортежей медведь играл особую роль наряду с другим «царём зверей» — львом.
Сведения о «людях-медведях» имеются в древневосточных (в частности, хеттских) текстах.
Египет
Символом ребенка, который рождается в виде бесформенной плоти и воспитывается материнской лаской, служил у египтян образ беременной медведицы,— ведь она рождает сгусток крови, которой затем преображает, согревая на груди, и завершает превращение, облизывая его.
Этот процесс подобен творению (вначале мир пребывал в бесформенном хаосе, и лишь любовь Бога завершила его создание). В легенде о медведице отражаются представления древних о том, что в животном мире повторяется акт творения, придания формы первичной бесформенной материи. Становится также понятным народное выражение необлизанный медведь, то есть неотесанная деревенщина.
Античность
В греческой традиции (вне указанной схемы) медведь являлся культовым животным (наряду с ланью) Артемиды (аркадская Артемида и сама сохраняла черты медведицы). В Аттике жрицы Артемиды во время праздника облачались в медвежьи шкуры и исполняли культовую пляску медведя; Артемиде приносили в жертву медведя, а при её храме находился приручённый медведь. Спутница Артемиды нимфа Каллисто была обращена Артемидой (по другой версии — Зевсом) в медведицу, после чего Зевс перенёс её на небо в виде созвездия Большой Медведицы (ср. миф обских угров о матери-медведице, а также связь Плеяд — «Власожелищи», «Волосыни» при отмеченной выше связи Велеса (Волоса с медведем). Жители Аркадии считали себя потомками внука медведицы. Медведицей была выкормлена и обучена охоте греческая Аталанта.
Ассоциируется с богинями Луны Дианой и Артемидой.
У греков медведь посвящен лунным богиням Артемиде и Диане, а также служит атрибутом Аталанты и Евфимии. Девушки, которые принимали участие в обрядах Артемиды, назывались «медведями» и носили желтые одежды, имитирующие медвежью шкуру. Диана превратила Каллисто в медведя.
Поскольку медведь принадлежал к свите Дианы, он выступает как лунное животное (31).
Греческая богиня охоты Артемида все же иногда изображалась с медведями, а жрицы Артемиды Вравронии назывались «медведицами». В греческой легенде о звездах рассказывается о дочери аркадского царя Каллисто («самая красивая», первоначально, по-видимому, местная богиня лесов), которая, будучи служанкой Артемиды (лат. Дианы), забеременела от Зевса, после чего была превращена своей хозяйкой в медведицу. Она родила хорошо сложенного человека, Аркаса, который позже почувствовал угрозу со стороны своей медведеподобной матери. Чтобы предотвратить смертельную схватку между матерью и ребенком, Зевс превратил обоих в созвездия на небе. Ревнивая жена Зевса Гера помешала медведице принять освежающую ванну в морских приливах, отведя ей место под приполярными звездами, которые никогда не заходят. Её сын Аркас увековечен как созвездие Волопаса.
Медведь был одним из воплощений бога Одина в Скандинавии, неистовый воин Берсеркерс носил медвежью шкуру, как и древнегреческая богиня-охотница Артемида (девственные жрицы её храма носили костюмы медведя). Медведь связан со многими воинственными божествами, включая древнегерманского Тора и кельтского Артио из Берна (швейцарский город, букв. «медведь»).
Северная традиция
У тевтонцев посвящен Тору. Медведица Атла олицетворяет женский принцип, а медведь Атли — мужской.
Принадлежит к лунным силам; атрибут богини Берн.
символизирует у кельтских народов воинское сословие, противопоставляемое кабану — духовной власти. Галлы же в виде медведицы изображали Артио, богиню земного процветания.
В скандинавских мифах бог Один иногда упоминается в образе медведя (Бор). Берсеркеры — это воины, которые ходили в медвежьих шкурах и, по-видимому в наркотическом опьянении, часто впадали в неистовство: иногда их воспринимали как звероподобные существа смешанного типа, подобно «оборотням».
У кельтов (гельветов) богиня Артио была покровительницей дичи, и её атрибутом был медведь.
Медведь был одним из воплощений бога Одина в Скандинавии, неистовый воин Берсеркерс носил медвежью шкуру, как и древнегреческая богиня-охотница Артемида (девственные жрицы её храма носили костюмы медведя). Медведь связан со многими воинственными божествами, включая древнегерманского Тора и кельтского Артио из Берна (швейцарский город, букв. «медведь»).
Европа
Медвежьи черты отмечаются у покровительницы швейцарского города Берна Артио, у мужского божества лабрадорских эскимосов Торнгарсоака, почитавшегося в виде белого медведя.
Славяне
Один из главных персонажей в народных представлениях о животных. Медведь наиболее близок волку, с которым его объединяют сходные демонологические и другие поверья.
Происхождение медведя народные легенды связывают с человеком, которого Бог обратил в зверя в наказание за провинности. Медведем стал мельник, который обидел гостей на свадьбе или обвешивал людей фальшивой меркой. Им стал человек, вздумавший напугать Христа: в вывернутом кожухе выскочил из-под моста и бросился ему под ноги. В медведя был обращен человек, который спрятался под овечьей шкурой и не пожелал приютить Бога; пекарь, посмевший выйти к Христу с руками, измазанными в тесте, или месить хлеб ногами. По некоторым легендам, Бог превратил человека в медведя за убийство родителей, за негостеприимность или за жажду власти, которая внушала бы людям страх и трепет.
Человеческое происхождение медведя отражено и в поверьях. Считалось, что если снять с медведя шкуру, то он выглядит как человек: самец — как мужчина, а медведица — с грудью как у женщины. У медведя человечьи глаза, ступни и пальцы, он умеет ходить на двух ногах, умывается, кормит грудью, нянчит и любит своих детей, молится, радуется и горюет, как человек, понимает человеческую речь и сам иногда говорит, постится весь Рождественский пост: сосет лапу. Как и люди, он неравнодушен к меду и водке. Он «думец» и наделен разумом, но, как говорят, «в медведе думы много, да вон нейдет». Доказательство его человеческого происхождения охотники видят в том, что на медведя и на человека собака лает одинаково, не так, как на зверя.
Как и волк, медведь может задрать корову лишь с Божьего позволения, а на человека нападает лишь по указанию Бога, в наказание за совершенный им грех. На женщин он нападает лишь для того, чтобы увести к себе и сожительствовать с ними. Верят, что от связи человека с медведем рождаются на свет люди, обладающие богатырской силой.
Медведь — родной брат лешему. Его иногда и называют лешим или лесным чертом. Некоторые лесные духи имеют облик медведя. В то же время нечистая сила боится медведя. Черт бежит от него прочь. Медведь может одолеть и изгнать водяного. Он чует ведьму в доме. С помощью медведя снимали порчу с дома и со скота. Чтобы не допустить к скоту «лихого домового», в конюшне вешали медвежью голову, а когда домовой шалил, в хлев вводили медведя. «Свой» домовой, заботящийся о скотине, может иметь облик медведя. Подобно поверьям о волках-оборотнях, существуют рассказы об обращении колдунами участников свадеб в медведей. Говорят, что под шкурой убитой медведицы охотники обнаруживали невесту или сваху, бабу в сарафане.
Образу медведя присуща брачная символика, символика плодовитости и плодородия. Свадьбу предвещает рев введенного в дом ручного медведя, а также подблюдная песня о медведе. Медведь, приснившийся девушке, сулит ей жениха. Он символизирует жениха в свадебных песнях. На свадьбе, чтобы заставить молодых целоваться, кричат: «Медведь в углу!» «Петра Ивановича люблю», — должна ответить невеста и поцеловать жениха. Если невесту заставить посмотреть в глаза медведю, то по его реву можно определить, девственница она или нет. Когда невеста оказывалась недевственной, пели, что ее «разодрал» медведь. Чтобы муж перестал изменять жене, она мазала влагалище медвежьим салом. Считалось, что женщина излечится от бесплодия, если через нее переступит ручной медведь. С идеей плодородия связан обычай ряжения медведем в свадебных, святочных и масленичных обрядах.
У восточных славян считается, что медведь ложится в берлогу на Воздвижение (14.IX); среди зимы, на Ксению-полузимницу (24.I) или на Спиридона-солнцеворота (12.XII) поворачивается в берлоге на другой бок, а встает на Благовещение (25.III) или на Васильев день (12.IV). По представлению сербов, болгар, гуцулов и поляков, медведь выходит из берлоги на Сретение (2.II) взглянуть на «рождающееся» солнце (у поляков это день Громничной Божьей Матери, называемой также «Медвежьей»). Если в этот день он увидит свою тень, то возвращается в берлогу и спит еще шесть недель (до «теплого» Алексея, 17.III), так как 40 дней еще будут стоять холода.
При встрече с медведем, чтобы он не тронул, прикидываются мертвыми, а женщина показывает ему свою грудь. Для защиты скота от медведя его, как и волка, иногда приглашают на рождественский или новогодний ужин, не совершают первый выгон скота в день недели, на который пришлось Благовещение. Южные славяне празднуют специальные «медвежьи дни» для защиты от медведя: на свв. Андрея (30.XI), Савву (14.I) и Прокопия (8.VII). В эти дни для медведя оставляют на дворе на ночь вареную кукурузу, подбрасывают ему хлеб в дымоход, не запрягают скот, не ходят в лес, не упоминают медведя, не изготовляют и не чинят обувь.
Шерстью медведя окуривают рожениц и больных лихорадкой. Сквозь челюсти медведя протаскивают больного ребенка. Съевший сердце медведя исцеляется от всех болезней. Салом медведя мажут лоб, чтобы иметь хорошую память. Правый глаз медведя вешают ребенку на шею для храбрости. Когти и шерсть используют как амулет.
старые русские названия Плеяд — «Власожелищи», «Волосыни» при отмеченной выше связи Велеса (Волоса с медведем)
Сибирь
Широкое распространение имело представление, что души наиболее могущественных шаманов обладали способностью оборачиваться медведем, орлом или лосем. Способность к оборотничеству, к превращению в медведя приписывалась шаманам и колдунам (у печорских коми и в ряде других традиций).
Мифологические представления о гибридных существах известны у кетов (в образах Кайгуся и Койотбыля), у эвенков и эвенов, нивхов и других народов.
У обских угров медведь считался некогда предком фратрии Пор, позже культ стал общеплеменным;
Обские угры связывают с бурым медведем, a ненцы — с белым, принесение огня или умение пользоваться им.
Один из основных этапов ритуала медвежьей охоты (после убийства медведя) в ряде сибирских традиций состоит в «расстёгивании» и последующем снятии шкуры (или «шубы»), что в известной степени означает первый этап принятия медведя человеческим коллективом (превращение медведя в человека, снятие различий между ними), за которым следует второй этап — вкушение медвежьего мяса. Медвежий ритуал («медвежий праздник») достаточно полно сохранился в ряде традиций (обские угры, кеты, нивхи и др.) вплоть до XX в.; по многочисленным пережиткам он может быть восстановлен и для других традиций.
Именно с дочерью медведицы, ушедшей на небо, связывалось происхождение членов фратрии Пор у обских угров.
миф обских угров о матери-медведице, которая, обучив свою дочь, как обращаться с мясом и костями медведя, ушла по дороге вверх, став созвездием Малой Медведицы
В мифологии народов Северной Азии и северной части Северной Америки медведи играют большую роль как человекоподобные по телосложению существа, которые могут якобы спариваться с женщинами и производить человеческих детенышей (некоторые легенды о диких людях восходят, по-видимому, к таким мифам о медведях).
Китай
Сила и храбрость.
Будучи в Китае знаком доблести, медведь (ксионг) символизирует мужчину, а змея — женщину. Но он может означать и насилие: во времена идеологического противостояния с Советским Союзом в Китайской Народной Республике агрессора принято было изображать в виде русского медведя.
В отличие оч этой точки зрения, в Древнем Китае медведь является мужским символом, который олицетворяет силу, в то время как его женским визави, как утверждается, является змея. Снящийся медведь трактовался как знак рождения сына. Впрочем, в китайских сказках медведь играет роль нашего «злого волка». «Русский медведь» был охарактеризован в современном Китае как «белый медведь».
В Китае медведь — знак мужской отваги, а появление медведей в сновидениях было признаком рождения сыновей.
Япония
Доброжелательность, мужество и силу.
У айнов медведь является культурным героем и божественным посланником.
Для северояпонских айну и индейцев-алгонкинов в Северной Америке медведь является родовой фигурой. Медведь — также символ луны и воскрешения, возможно из-за своей зимней спячки. Шаманы используют маску медведя для вступления в контакт с лесными духами.
Северная Америка
Медвежьи черты отмечаются у покровительницы швейцарского города Берна Артио, у мужского божества лабрадорских эскимосов Торнгарсоака, почитавшегося в виде белого медведя.
У некоторых индейских племён именно медведь выступает основным и наиболее могущественным патроном «лекарских» корпораций, в необходимых случаях его вызывают с помощью специальных ритуалов.
у тлинкитов род медведя входил во фратрию волка; род медведя зафиксирован также у гуронов, ирокезов и ряда других индейских племён.
Сверхъестественная сила, выносливость, крепость, смерч.
Медведь является символом силы у североамериканских индейцев.
Для северояпонских айну и индейцев-алгонкинов в Северной Америке медведь является родовой фигурой. Медведь — также символ луны и воскрешения, возможно из-за своей зимней спячки. Шаманы используют маску медведя для вступления в контакт с лесными духами.
В мифологии народов Северной Азии и северной части Северной Америки медведи играют большую роль как человекоподобные по телосложению существа, которые могут якобы спариваться с женщинами и производить человеческих детенышей (некоторые легенды о диких людях восходят, по-видимому, к таким мифам о медведях).
Шаманизм
Широкое распространение имело представление, что души наиболее могущественных шаманов обладали способностью оборачиваться медведем, орлом или лосем.
Для шамана медведь — посланник лесных духов.
Для северояпонских айну и индейцев-алгонкинов в Северной Америке медведь является родовой фигурой. Медведь — также символ луны и воскрешения, возможно из-за своей зимней спячки. Шаманы используют маску медведя для вступления в контакт с лесными духами.
Библия / Ветхий Завет
«Совместность» медведя и льва характерна для библейской традиции[3]. В библейской традиции медведь соотносится с персидским царством, несущим смерть и разрушение. В Ветхом и Новом завете рисуется образ медведя — страшного фантастического или даже апокалиптического зверя (Дан. 7, 5; Апок. 13, 2).
Христианство
Зло, дьявола, жестокость, жадность, плотский аппетит.
Можно привести следующие библейские упоминания медведя: Давид сражался с медведем; в одном из мест Библии описаны лохматые медвежата, облизываемые матерью, ставшие символом язычников, нуждающихся в духовной опеке Церкви.
Согласно бестиариям, медвежата-детеныши рождались бесформенными и буквально «вылизывались» в определённую форму матерью — акт, который средневековая церковь сделало символом христианизации обращенных язычников. Медведь является атрибутом ЕВФИМИИ и персонифицированного ЧРЕВОУГОДИЯ. Две медведицы растерзали детей, которые насмехались над ЕЛИСЕЕМ. Нимфа Каллисто была превращена ДИАНОЙ (5) в медведицу.
Полагали, что медвежата рождаются бесформенными и, таким образом, их считали символом трансформирующей регенерирующей власти христианства над язычниками.
Атрибут:
- Бландины,
- Галла,
- Флорентина,
- Максима.
Битва Давида с медведем символизирует конфликт между Христом и дьяволом.
Медведь как дикое животное символизирует жестокость и пагубное влияние. В Ветхом Завете он символизирует Персидское царство, которое принесло в мир смерть и растление и в конце концов было уничтожено Богом (Даниил 7:5). В Четвертой книге Царств (2:24) рассказывается о том, как из леса вышли две медведицы и растерзали двоих детей, которые насмехались над лысиной пророка Елисея.
Считалось, что медвежьи детеныши рождаются бесформенными, и форму им придает сама медведица. Это мифическое действие стало символом христианства, преображающего невежественных людей. Именно в таком свете можно толковать легенды о том, как святой укрощал медведя. Типичной историей является легенда о Св. Евфимии, которая была брощена на арену на растерзание этим диким зверям, но они, вместо того чтобы растерзать ее, преклонились перед ней.
В психологической символике, например в символике снов, медведь интерпретируется как олицетворение опасных аспектов бессознательного, и он представляет, по К. Г. Юнгу, часто отрицательный аспект вышестоящей личности. Хотя он является опасным, добавляет Э. Эппли, он хранит в себе ещё больший аспект, подлежащий реализации, и, несмотря на свой грамматический род, может указывать также на «женски-земное» (теплая шкура, бурый (землистый) окрас, приземистая фигура, заботливый уход за малышами) (см. Тотем).
В христианской символике нередко упоминается сказка о том, что медведица производит на свет недооформившихся детенышей, которые лишь после облизывания ею становятся настоящими медвежатами; точно так же следует рассматривать и невежественною человека, который лишь после постижения духовного знания начинает понимать своё предназначение. Зимняя спячка медведя трактуется как образ преклонного возраста человека, за которым последует воскресение. В остальном на передний план выступают анекдотические черты, как, например, в легенде о св. Галле, которому якобы великодушно помог медведь, после того как святой из его лапы извлек занозу. Он является также символом святых Колумбана, Урсина и Сергия, а с вьючным седлом Корбиниана, Хуберта и Максимина Трирского.
Как опасный зверь он олицетворяет иногда также силу дьявола. Упомянутый в Библии бой молодого Давида с медведем воспринимается как прототип победы Христа над силами тьмы. Медведи изображаются также как мстители за плешивого пророка Елисея: они разрывали мальчиков, которые его высмеивали (4 Цар 2:24).
У христиан и в исламской традиции он предстает как темная сила, жестокая, похотливая, мстительная и жадная.
Библейские тексты оказали решающее влияние на последующее символическое отождествление медведя с сатаной. Однако в средневековой традиции медведь ещё чаще обозначает греховную телесную природу человека. Во многих средневековых и ренессансных изображениях Адама и Евы медведь, залезший на дерево, символизирует пагубный итог грядущего искушения; распространены и аналогичные по смыслу мотивы скованного медведя в различных религиозно-морализующих сценах. Мистическая литература (в совокупности с фольклором) подчёркивает «гиперсексуальность» медведя. Его образ становится атрибутом персонифицированной похоти, а в ряде случаев воплощает идею животного уничтожения влюблённого (превращение любовников в белых медведей в куртуазной поэме Гийома де Палерно, кон. XII в.). В животном эпосе, баснях и соответствующей иконографии медведь нередко служит средством социальной сатиры, в агиографической литературе и иконографии — символом укротившей себя плоти. В эпоху Возрождения получила распространение восходящая к т. н. Иероглифике Гораполлона трактовка легенды о медведице, вылизывающей новорождённого медвежонка и тем самым якобы придающей ему окончательную форму, как символа искусства, которое формирует и гармонизирует косную природу.
Ислам
У христиан и в исламской традиции он предстает как темная сила, жестокая, похотливая, мстительная и жадная.
Алхимия
Nigredo от первоматерии.
Представления о некоей незавершенности медведя сделали его символом первой стадии работы алхимиков над сырой материей, Делания в Темноте, или Нигредо, хаоса, из которого должна возникнуть первичная материя, камень, результат работы.
По этой же причине медведь стал алхимическим символом первоначального состояния вещества, хаоса, который алхимическая наука призвана привести в упорядоченное состояние.
Магия
- Медвежий жир. По природе он нежен. Помогает при лисьей болезни. А если смазать при трещинах, образовавшихся от холода, то также поможет. Он полезен и при проказе. А если медвежий жир подогреть с гранатовой коркой, смешать с равным количеством оливкового масла и смазать брови, то будет способствовать росту волос. А если смазать свищи, то вылечит. Если его жиром смазать тело при болях в костях и заднем проходе, то тоже поможет. А если сесть на солнце и смазать тело, то поможет при уплотнениях нервов и размягчит их. Но втирай очень осторожно, чтобы масло полностью всосалось, и нервы восстановили свою силу. Заменителем его является жир собаки.
- [ AANN ]
Геральдика
В сфере геральдики медведя чтут прежде всего в Швейцарии (Берн) и на юге Германии.
Эмблематика
Я свиреп только тогда, когда меня раздразнят.
Символ спокойного и миролюбивого человека, которого может охватить гнев, когда его разозлишь. (См. рис. II в табл.42.) [EMSYI, таб.46-11, с.302]
Не задирай меня.
Символ демонстрирует, что с помощью провокации можно ввести в состояние гнева даже таких людей, которые обладают тихим и миролюбивым характером. Медведь от природы обладает тихим характером, и его нелегко привести в возбужденное состояние. Но в состоянии озлобления он становится очень смелым и активным, особенно самка в тех случаях, когда у нее воруют детенышей. В Писании сказано, что «Господь поступит со своими противниками подобно медведице, у которой украли её медвежат.» [EMSYI, таб.42-11, с.286]
Медведь, переворачивающий улей с пчелами, которые беспощадно жалят его за то, что он хочет забрать их мед.
Символнет наслаждения, обретаемого без боли.
"Пройдя через боль, обретем наслажденье,
"Страданьями купим успокоение.
[EMSI; табл.9-4, с.142]
Психология
незавершенность
Согласно Юнгу, медведь — знак опасности, которую представляют собой неконтролируемые бессознательные сущности. Во сне он может быть предвестником периода упадка.
В алхимии медведь соответствует nigredo первоматерии и таким образом относится ко всем начальным этапам и к инстинктам. Впоследствии был воспринят как символ опасного аспекта бессознательного и как атрибут грубого и жестокого человека.
Юнг считал, что медведь символизирует темные стороны подсознания.
Искусство
Медведь (особенно самка) также встречается как символ материнской силы, заботы, теплоты (хотя Балу из «Книги джунглей» Р. Киплинга — представитель мужского пола).
В западном искусстве медведь олицетворяет грех чревоугодия.
Литература
- Одноимённая статья в MNME
В. В. Иванов, В. Н. Топоров
М. Н. Соколов
Лит.: Афанасьев А. Н., Поэтические воззрения славян на природу, т. 1, М., 1865, с. 386-91; Гондатти Н. Л., Культ медведя у инородцев Северо-Западной Сибири, в сб.: Труды Этнографического Отдела Императорского Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии, кн. 8, 1888; Харузин Н., «Медвежья присяга» и тотемические основы культа медведя у остяков и вогулов, «Этнографическое обозрение», 1898, кн. 38-39, No 4; Ядринцев H. M., О культе медведя, преимущественно у северных инородцев, там же, 1890, кн. 4; Пилсудский В., На медвежьем празднике айнов о. Сахалина, «Живая Старина», 1915, т. 23, No 1-2; Титов Е. И., Некоторые данные по культу медведя у нижнеангарских тунгусов Киндигирского рода, в сб.: «Сибирская живая старина», [в. 1], Иркутск, 1923; Потапов Л., Пережитки культа медведя у алтайских турок, «Этнограф-исследователь», Л., 1928, No 2-3; Зеленин Д. К., Табу слов у народов Восточной Европы и Северной Азии, в кн.: Сборник Музея антропологии и этнографии, [т.] 8-9, Л., 1929-30; Золотарев А. М., Пережитки тотемизма у народов Сибири, Л., 1934; Попова А. М., Виноградов Г. С., Медведь в воззрениях русского старожилого населения Сибири, «Советская этнография», 1936, No 3; Иванов С. В., Медведь в религиозном и декоративном искусстве народностей Амура, в кн.: Памяти В. Г. Богораза (1865—1936). Сборник статей, М.-Л., 1937; Васильев Б. А., Медвежий праздник, «Советская этнография», 1948, No 4; Анисимов А. Ф., Культ медведя у эвенков и проблема эволюции тотемистических верований, в сб.: Вопросы истории религии и атеизма, М., 1950; Olsen O. L., Relation of the Hrуlfs Saga Kraka and Bjarkarimur to Beowulf, Chi., 1916; Grape A., Den Ihreskabjцrnfestuppteckningens proveniens, «Le Monde Oriental», 1919, t. 13, p. 123 etc.; Dyrenkova N. P., Bear Worship among Turkish tribes of Siberia, в сб.: Proceedings of the 23th International congress of Americanists, Lancaster, 1930; Funk and Wagnalls, Standard dictionary of folklore, mythology and legкnds, pt 1, N. Y., 1950, p. 124-28; Slawik A., Zum Problem des Bдrenfestes bei den Ainu und Giliaken, 6, в кн.: Kultur und Sprache, Wien, 1952 (Wiener Beitrдge zur Kulturgeschichte und Linguistik. 9); Edsman C.-M., Studier i jдgarens fцrkristna religion: finska bjцrnjaktsriter, в сб.: Kyrkohistorisk Arsskrift, t. 53, Uppsala, 1953; Nahodil O., Historicko-geografickэ nбrys rozsireni kultu medveda a jeho prezitku, «Narodopisnэ vestnik ceskoslovanskэ», 1949, [т.] 81, No 1-2; Potratz H., Bдr und Hase in der Bildkunst des alten Luristan, «Archiv fьr Orientforschung», 1954, Bd 17.
В. В. Иванов, В. Н. Топоров
- Одноимённая статья в MNME
Лит.: Гура А. В. Символика животных в славянской народной традиции. М., 1997. С. 159—177. А. В. Гура < SMES
Иллюстрации
Улей в виде медведя. Россия. XIX в. Медведь. Рисунок на фасаде индейского дома (Северная Америка)
Спутник богини Артио (Галльско-римская мифология). Мури (Швейцария), ок. 200 г.
Животное-атрибут св. Колумбана и Галла. В. Ауэр. Легенда о святых, 1890 г.
