Иуда Искариот

→ Борение в саду / Предательство / Мария Магдалина / Поцелуй Иуды /

► предательство (Так, например, «тирольским Иудой» именуется крестьянин Раффл, предавший французам борца за свободу Андреаса Хофера, который был ими расстрелян )

Один из двенадцати апостолов, который предал Христа иудейским первосвященникам и старейшинам за тридцать сребреников. Его поступок был предсказан Христом на Тайной Вечери. Впоследствии повесился, охваченный раскаянием и с презрением отвергнутый священниками, которым он пытался вернуть деньги.

Нередко в легендах и сказаниях выражается сочувствие предателю, ибо именно он обеспечил возможность Спасения ценой крестной смерти Иисуса.

В «Плавании святого Брандана (Описание путешествие по морям в поисках «островов блаженных» ирландского святого Брандана (ок. 484 - 577).)» в частности рассказывается о том, что на одном из островов Северного моря душа Иуды раз в год получает отпуск на один день, чтобы немного остыть от жара огня неугасимого, в награду за то, что однажды он подарил бедняку льняной платочек. Затем она снова доставляется чертями в ад.

Изображается: (обычно) человеком зрелого возраста, с темными волосами и бородой, часто смуглым.

В искусстве средневековья и раннего Возрождения у него на плече сидит демон, нашептывающий на ухо сатанинские слова, аналогично голубю у уха святого, передающему Божественное послание.

Атрибуты: кошелек (среди двенадцати апостолов он был казначеем);

Сюжеты:

Раскаяние Иуды (Мф., 27:3-5). Когда первосвященники отказались принять назад тридцать сребреников, Иуда бросил деньги на пол в храме. Он стоит или преклонил колени перед Каиафой и другими старейшинами. Он протягивает деньги или швыряет их на пол. Каиафа жестом указывает на свой отказ.

Повешение Иуды. Смерть Иуды - повешение на дереве - встречается в раннеренессансной живописи. Он может изображаться с кишками, выпавшими наружу. Эта деталь, ставшая популярной благодаря средневековой религиозной драме, на самом деле не упоминается в Евангелии, но заимствована в адаптированном виде из Деяний апостолов (1:18-19), где его конец описан иначе: «Но приобрел землю неправедною мздою, и, когда низринулся, расселось чрево его, и выпали все внутренности его».

Фигурирует также в сцене, помазания Марией Магдалиной ног Христа.

Впечатляющим и наивно-анахроническим является изображение Иуды в пасхальных постановках о страстях Господних, когда он обращается к фарисеям: «Хочу предать Иисуса вам (Христа на этот раз), который смертью на кресте погиб за всех за нас».

Иллюстрации

Иуда Искариот, поглощаемый треликим Люцифером. Сочинения Данте. Венеция,1512г.

МНМ

Иуда Искариот - греч. Ioudas; евр. jehudah - по-видимому < jehudah-el - "бог да будет восславлен"?

Искариот - греч. Iskariotns (реже Iskariot или Skariotns) - значение спорно

В христианских религиозно- мифологических представлениях один из двенадцати апостолов, предавший Иисуса Христа. Сын некоего Симона; если традиционное истолкование прозвища (первое из приведенных выше) и отождествление Кериота с Кириафом верны, - уроженец Иудеи, чуть ли не единственный среди других учеников Христа - уроженцев Галилеи (Северной Палестины). И. И. ведал общими расходами общины учеников Христа, нося с собой "денежный ящик" для подаяний (Ио. 12, 6); этот род служения часто ассоциировался с корыстным характером его устремлений (евангельский текст прямо обвиняет И. И. в недобросовестном исполнении обязанностей казначея). Резкое осуждение со стороны И. И. вызывает щедрость Марии из Вифании (в средневековой западной традиции отождествлена с Марией Магдалиной), в ритуальном акте помазавшей ноги Христа драгоценным нардовым миром (Ио. 12, 2-6; у Матф. 26, 8-9 и Мк. 14, 4-5 в этой сцене такая реакция приписывается и другим ученикам). Христианская традиция связывает именно с этим моментом созревание в душе И. И. воли к предательству, вложенной в него дьяволом. Далее евангельское повествование сообщает, что И. И. пошел к "первосвященникам" и предложил свои услуги: "что вы дадите мне, и я вам предам его?" (Матф. 26, 15; ср. Мк. 14, 10, Лук. 22, 4). Назначенная цена - тридцать сребреников (ср. Зах. 11, 12-13). На тайной вечере И. И. возлежит, по-видимому, в непосредственной близости от Христа, он слышит его слова: "один из вас предаст меня" (Ио. 13, 21). В знак того, что это сделает именно И. И., Христос подает ему обмокнутый кусок хлеба (13, 26). И. И. остается нераскаянным, и дьявол (сатана), вложивший в сердце И. И. помысел о предательстве, теперь окончательно "входит" в И. И. (13, 27). После слов Христа: "что делаешь, делай скорее", - он выходит из освещенной горницы в ночь (выразительный символ извержения себя самого из сакрального круга во "тьму внешнюю", ср. Матф. 8, 12 и 22, 13). И. И. ведет толпу, посланную схватить Христа, на известное ему место к востоку от Иерусалима, за потоком Кедрон, и помогает своим поцелуем быстро опознать Христа в ночной темноте: "Кого я целую, тот и есть, возьмите его" (Матф. 26, 48 и др.). Это была ценная услуга; и все же существует несомненный контраст между ее сравнительной малостью и духовным значением, которое традиция признает за событием предательства одного из избранников. Попытки элиминировать этот контраст, иначе понимая объем предательского деяния И. И. (предполагая, например, что он выдал своим нанимателям те или иные "криминальные" высказывания Христа или аспекты его учения), встречающиеся в науке 20 в. (у А. Швейцера и др.), не имеют никакой опоры в евангельском повествовании. Контраст входит в структуру евангельской ситуации: моральное зло поступка И. И. и его значимость как вечной парадигмы отступничества, предательства не измеряется практической важностью этого поступка. С упомянутой парадигматичностью предательства И. И. связано и отсутствие в евангельском повествовании его психологической мотивировки (корыстолюбие И. И., упоминаемое евангелием от Иоанна, - отнюдь не сущность его выбора, а разве что щель, делающая его доступным внушениям дьявола). Предательство И. И. непосредственно предвосхищает выступление антихриста; недаром он характеризуется словосочетанием "сын погибели" (Ио. 17, 12), примененное в Новом завете также к антихристу (2 Фесс. 2, 3). Однако после совершения "дела предательства" дьявольская инспирация оставляет И. И.; узнав об осуждении Христа судом синедриона и выдаче его на расправу Понтию Пилату, И. И. в раскаянии возвращает тридцать сребреников своим нанимателям со словами: "согрешил я, предав кровь невинную" (Матф. 27, 4). Эта "цена крови" создает казуистическую проблему: деньги выданы из храмовой кассы, но не могут быть в нее возвращены по причине лежащей на них скверны. Для решения этой проблемы (и, как намекает евангельский текст, во исполнение пророчеств, Иерем. 32, 9 и Зах. 11, 12) их выплачивают за земельный участок некоего горшечника, на котором устраивают кладбище для иноземцев (Матф. 27, 6-7). Иуда же в отчаянии удавился (27, 5). В соответствии с древним принципом "проклят пред богом всякий повешенный на дереве" (Втор. 21, 23), восходящим к архаическим ритуалам казни как заклания в жертву, повешенный на древе креста Христос, принявший на себя проклятие человечества, и повесившийся И. И., несущий бремя собственного проклятия, представляют собой многозначительную симметричную антитезу, не раз дававшую пластический мотив для изобразительного искусства. Фольклор дает различные идентификации дерева, на котором повесился И. И. ("иудино дерево", осина, которая с тех пор не перестает дрожать, и др.). По другому новозаветному сообщению о смерти И. И., "когда низринулся [он], расселось чрево его, и выпали все внутренности его" (Деян. 1, 18). Оба сообщения обычно примиряли, принимая, что И. И. сорвался или был снят с дерева еще живым, после чего умер от какой-то таинственной болезни (традиция, зафиксированная ок. 130 христианским автором Папием Гиерапольским, говорившим о страшном распухании тела И. И.). Место И. И. в кругу двенадцати апостолов было по жребию передано Матфию (1, 25-26). Гностическая секта каинитов понимала предательство И. И. как исполнение высшего служения, необходимого для искупления мира и предписанного самим Христом; эта точка зрения, находящаяся в резком противоречии со всей христианской традицией, была высказана во 2 в. и нашла некоторые отголоски в литературе 20 в. (напр., у М. Волошина и у аргентинского писателя X. Л. Борхеса). Средневековая апокрифическая литература, напротив, расписывала образ И. И. как совершенного злодея во всём, детализируя легенду о его жизни до встречи с Христом. Согласно этой легенде, ставящей своего героя в один ряд с Эдипом и другими непредумышленными отцеубийцами и кровосмесителями мифологий всего мира, И. И. был отпрыском четы жителей Иерусалима - Рувима-Симона из колена Данова (или Иссахарова) и жены его Цибореи. Последняя в ночь зачатия видит сон, предупреждающий, что сын её будет вместилищем пороков и причиной гибели иудейского народа. Родители кладут новорождённого в осмолённую корзину из тростника (как Моисея, ср. Исх. 2, 3) и отдают на волю морских волн; корзина приплывает к острову Скариот (вымышленному), от которого И. И. якобы и получил прозвище. Бездетная царица острова воспитывает младенца, как своего сына; однако через некоторое время у неё рождается настоящий сын, а И. И., впервые проявляя своё злонравие, чинит непрерывные обиды мнимому брату. Выведенная из себя, царица открывает секрет; И. И. в стыде и ярости убивает царевича и бежит в Иерусалим, где поступает на службу к Пилату и снискивает его особое расположение. Рядом с дворцом Пилата лежит сад Рувима-Симона; Пилат смотрит через стену, ощущает вожделение к плодам, виднеющимся в этом саду, и посылает И. И. воровать их. При исполнении этого щекотливого дела И. И. сталкивается с хозяином сада и в перебранке убивает его, что остаётся никем не замеченным; Пилат дарит И. И. всю собственность покойного и женит его на вдове, т.е. на матери И. И. Узнав из причитаний своей жены тайну своих отношений к Рувиму-Симону и Циборее, И. И. отправляется к Христу, чтобы получить от него прощение своих грехов; затем следуют евангельские события.

Византийско-русская иконографическая традиция представляет И. И. (обычно в сцене тайной вечери) чаще всего молодым, безбородым человеком, иногда как бы негативным двойником Иоанна Богослова (как на иконе 15 в. "Тайная вечеря" в иконостасе Троицкого собора в Троице-Сергиевой лавре); обычно он повёрнут в профиль (как и изображения бесов), чтобы зритель не встретился с ним глазами. В его лице не ощущается ни злобы, ни жадности (как в западноевропейском типе И. И. со времён Ренессанса), а только уныние.

У истоков западной традиции стоит фреска Джотто "Поцелуй Иуды", где лицо И. И. монументально и физиогномически-пластично противостоит лицу Христа, как вульгарность - благородству, низость - царственности, злоба - великодушию. На фресках Беато Анджелико И. И. в знак своего апостольского сана несёт нимб, но только обратившийся во тьму - как бы чёрное солнце.

Из литературных использований сюжета об И. И. в 20 в. следует отметить повесть Л. Н. Андреева "Иуда Искариот и другие" (мотив предательства - мучительная любовь к Христу и желание спровоцировать учеников и народ на решительные действия) и драму греческого писателя С. Меласа "Иуда" (И. И. - иудейский националист, отшатнувшийся от Христа ввиду его универсалистской проповеди).

Лит.: Bьchner A., Judas Ischarioth in der deutschen Dichtung, Freiburg - Stuttg., 1920; Haugg D., Judas Iskarioth in den neutestamentlichen Berichten, Freiburg, 1930; Carey S. P., Jesus and Judas, L., 1931; Daniйlou J., Le Fils de Perdition (Joh. 17, 12), в сб.: Mйlanges d'histoire des rйligions offerts а H.-Ch. Puech, P., 1974.

С. С. Аверинцев

[Мифы народов мира. Энциклопедия: Иуда Искариот, С. 9 и далее.Мифы народов мира, С. 3501 (ср. Мифы народов мира. Энциклопедия, С. 582 Словарь)]

Славяне

ИУДА, Ида — по новозаветному преданию, один из апостолов, предавший Иисуса Христа. В славянской народной традиции И. — персонаж легенд, мифологических рассказов и обрядового ряженья. Согласно народным легендам, причина преступления И. кроется в его прошлом: И. зачат в постный день (в пятницу), поэтому должен стать злодеем и убийцей; мать была беременна И. целый год; судьба И. решается перед его рождением в споре двух ангелов, и во второй половине жизни И. достается злому ангелу; И. родился рыжим, что подтверждало его злой нрав (ср. украинские и русские представления о рыжине, косоглазии, картавости как «нечеловеческих» признаках). Родители бросают И. в бочке в море, т.к. видят сон, что их сын убьет отца и женится на матери; через много лет И. действительно совершает убийство и кровосмешение, мать узнает его по метке: шраму на животе или на бедре, золотой булавке в голове (см. Инцест). После раскаяния (33 года носил воду на вершину горы и поливал сухую палку, пока она не зацвела) И. принят в число учеников Христа. Иногда И. выступает как «двойник» Христа, полностью повторяющий его судьбу: И. и Иисус родились в одном селе, вместе росли, дружили; И. предал Христа, но и сам был распят на кресте. На предательство И. толкают жадность, зависть, чувство соперничества и даже этническое различие (согласно полесской легенде, Иуда был евреем, а Христос — русским). Совершив предательство, И. покончил с собой, чтобы опередить Христа, скорее попасть в ад, быть спасенным вместе с другими людьми и сохранить свои серебреники, но опоздал и навечно остался в пекле. Согласно славянским легендам, И. повесился на осине, из-за чего она все время дрожит и горькая на вкус, на бузине, на рябине, на дубе; хотел удавиться на березе, которая от страха побелела; кровь И. попала на ольху, и древесина приобрела красноватый цвет; был придавлен деревом, выпустил себе внутренности, разбился при падении, его тело разложилось от неведомой болезни. Из тела И. выросли табак, хрен, лук, чеснок. После смерти И. попал в ад, где сидит на коленях у Сатаны как самый великий грешник. По украинскому поверью, душа И. может скитаться по земле и вселяться в человека, нарушившего пост на Страстной неделе, вызывая падучую. С именем И. связано представление о том, что после его смерти среди людей появились висельники, утопленники и самоубийцы. Славяне сближают И. с различными демонологическими персонажами, ср. укр. юда — «злой дух, нечистая сила». У южных славян бытуют поверья о «юдах» — злых демонах, которые по ночам душат детей и вредят людям (Болгария, Македония). В белорусских сказках «Юда — беззаконный черт» — человекоподобное лесное существо, оборотень со смертоносными клыками. В рассказах сибиряков «Иуда беззаконный» сближается с водяным: если отказать И. в просьбе, он утащит в пруд, под мельничное колесо. У западных и южных славян-католиков к Страстной неделе приурочены обряды «сожжения» и «изгнания» И. Соломенное или деревянное чучело, называемое «Иудой», носили по улицам, били, дергали за волосы, вешали на площади, на кладбище, топили в реке, сбрасывали с башни костела, ломали и сжигали возле костела. Головешкам от этого костра приписывалась магическая сила хранить хозяйство от нечистой силы, из них делали «иудины крестики», которые втыкали на поле в качестве оберега от града, ливня, ведьм или в день св. Яна (24.VI) закапывали во дворе в навоз, чтобы в хлев не вошла ведьма. В Чехии и Словакии «И.» участвовал в предпас-хальных процессиях ряженых. Раскрашенную деревянную (тряпичную, соломенную) фигуру И. возили на тачке по селу, исполняя песни о предательстве И., о муках и смерти Христа. У западных славян широко распространены пасхальные обрядовые печенья в виде человеческих фигурок и петель под названием «иудины петли». Эти печенья мазали медом, чтобы в течение года человека не кусали змеи и не заманивали в топь болотные огоньки. Представления об И. связаны также со «злыми днями»: у лужичан и поляков несчастливым днем считается 1 апреля — в этот день якобы родился И. Лит.: Соловьев С.В. К легендам об Иуде-предателе. Харьков, 1895. О.В. Белова < SMES