Пари

Пари

пери

пэри

В иранской мифологии один из духов. Термин «П.», возможно, восходит к реконструируемому индоевропейскому *пер, «производить на свет, рожать», или *пеле, «наполнять». В «Авесте» П.-паирика — злокозненные существа женского пола. Тиштрйа сражается с паирика небес, «захватывает паирика, которые падают, словно выстреленные звёзды, между небом и землёй» («Яшт» VIII 8). Митра после захода солнца «сокрушает паирика» («Яшт» X 26). В «Бундахишне» (5, 25) «воровка» Мушпар П. (авест. Муш паирика, «мышь-П.», «Ясна» XVI 8) в образе летучей мыши пожелала затмить свет солнца и луны, но была одолена солнцем, присоединившим её к своему сиянию. Известны запретительные формулы против паирика, приближающихся к огню, воде, скоту и растениям («Видевдат» II 9). Выделяются паирика — персонификации отрицательных явлений, например засухи и неурожая, паирика-крыса — демон чувственности. Существовал миф о паирика, жившей в лесу в образе собаки. Когда герой разрубает её, появляются две собаки и т. д. Другие паирика имели человеческий образ и своей красотой обманывали или обольщали людей и героев. Вместе с тем образ П. имел положительную нагрузку, ср. зороастрийское жреческое имя Парик. В средневековой персидско-таджикской поэзии изобилуют положительные значения слова «П.»; П. бывает невидимкой, а когда появляется — «очень красива и мила», очаровывает (в этом качестве образ П. вошёл в европейскую литературу), иногда творит добро, но способна и лишить сознания, разума. Колдуны (парибанд, париафсой) призывают на помощь П. или изгоняют их.

Образ П. сохранился в мифологиях таджиков, в том числе памирских, афганцев, персов, белуджей и др., проник к дардоязычным и тюркоязычным народам. П. у таджиков выступают в антропоморфном и зооморфном обликах. Доброжелательные П. являются в виде красивых птиц, бобра или неядовитой, белой и жёлтой, змеи, а злые — в облике ядовитых змей, лягушек, черепах, диких, в том числе хищных, зверей, в частности тигра. В антропоморфном облике доброжелательные П.- красивые девушки или молодые женщины в белой, синей или красной одежде, юноши или мужчины, причастные отправлению культа, злые П. имеют отталкивающую наружность и грязную одежду. У П. есть свой «шах», старшие и т. д. Они вступают в сексуальную связь с людьми, от таких браков рождаются необыкновенные люди. П. могут уносить с собой людей и летать с ними по воздуху. Мужчины — избранники П., становятся шаманами, а сами П. выступают как шаманские духи-помощники. П. в таджикском фольклоре нередко связаны с горными козлами (козами) и деревьями (ср. распространённую на Ближнем и Среднем Востоке с глубочайшей древности мифологему дерево — фея — горный козёл). В одном из селений Бартанга (Памир) жители считали себя потомками охотника Байга и П., разводившей горных коз. Когда Байг, за которым следовал его односельчанин с собакой, возвращался к П. из селения, П. и её родственницы доили коз. Испуганные козы разбежались, молоко пролилось, а разгневанная П. покинула мужа. В Гильгите П. считаются воплощениями божества Маркум — владелицы горных козлов (иногда и баранов), помогающей при родах, хранящей мать и дитя. К архаическому слою представлений о П. относятся также подчёркивающие их ночной характер, утрату ими активности при свете дня, связь П. с водой — источником плодородия (таджикские, памирские, персидские верования) и с цветами (они падают изо рта П., когда она смеётся, памирские верования).

Лит.: Бертельс А. Е., Пери, в сб.: Культура и искусство народов Средней Азии в древности и средневековье, М., 1979; Литвинский Б. А., Семантика древних верований и обрядов памирцев (1), в сб.: Средняя Азия и ее соседи в древности и средневековье, М., 1980; Mуpодов О., Духи пари и обряд «париталбон» (приглашение пари) у таджиков средней части долины Зеравшана, «Известия Академии наук Таджикской ССР, Отделение общественных наук», 1974, No 4 (78); Сухарева О. А., Пережитки демонологии и шаманства у равнинных таджиков, в сб.: Домусульманские верования и обряды в Средней Азии, М., 1975; Christensen A., Essai sur la dйmonologie iranienne, Kbh., 1941; Jettmar K., Die Religionen des Hindukusch, B., 1975; Masse H., Croyances et coutumes persanes. Suives de contes en chansons populaires, v. 1-2, P., 1938.

Б. А. Литвинский

В мифологиях тюркоязычных народов Малой и Средней Азии, Казахстана, Северного Кавказа и Поволжья один из духов. Чаще всего представлялись в человеческом образе (как мужчин, так и женщин), но считалось, что они могут также принимать вид голубя, других животных, пламени и т. п. В ряде мифов П., выступая в человеческом облике, имеют и некоторые зооморфные черты (напр., представляются девушками с птичьими ногами). Образ П. восходит к древним пластам иранской мифологии, упоминается уже в тюркских литературных памятниках 11 в. («Кудатку-билиг»). В большинстве мифов П. благосклонны к людям, в человеческом облике вступают в любовную связь с ними, похищают молодых женщин и девушек. Некоторые П. считались жёнами героя Кёр-оглы (Ага-Юнус в туркменских и таджикских вариантах эпоса, Юнис-пари, Мискал-пари и Гюльнар-пари — в узбекских вариантах). По представлениям турок, П. рассказывают людям, с которыми состоят в любовной связи, о судьбе пропавшего человека, животного, вещи и т. п.; западносибирских татар — помогают по дому. Иногда, однако, они представляются и как враждебная сила (напр., духи джин-пери в мифологиях киргизов, казахов, татар Поволжья, тобольских татар и отчасти узбеков). В мифологиях большинства народов Средней Азии П. — также главные духи — помощники шаманов, составляющие их «войско» [Абдуррахман-ав-пари (начальник «войска»), Джунус (Юнус)-пари, Юлдуз-пари, Кундуз-пари, Мискал-пари; Рахман-пари, Мулла-пари и др.]. Туркменско-узбекское название шамана «порхан» и таджикско-уйгурское «парихон» означают «отчитывающий П.». У уйгуров шаманский сеанс называется «пари уйнатмак», букв. «заставить П. играть». Шаманский дар у узбеков и таджиков нередко объяснялся сексуальной связью человека с П. С утверждением ислама П. — духи — помощники шаманов стали делиться на мусульман и «неверных» (кафир), среди последних (или наряду с ними) иногда выделялись индуисты и иудаисты.

В некоторых мифах П. имеют связь с водной стихией, существует даже их особая разновидность — водяные П. (в мифологии узбеков — су пари, азербайджанцев — су пяриси, туркмен — сув-периси и т. д.), имеющие характер «хозяек воды». В Поволжье П. обычно сближаются с дэвами и объединяются с ними в единый образ (духи дию пэрие), иногда выступают и как самостоятельные персонажи (ср. башкирских духов — хозяев ветров пярей).

Лит.: Сухарева О. А., Ислам в Узбекистане, Таш., I960, с. 40-43, 49-50; её же, Пережитки демонологии и шаманства у равнинных таджиков, в сб.: Домусульманские верования и обряды в Средней Азии, М., 1975, с. 45-55; Снесарев Г. П., Реликты домусульманских верований и обрядов у узбеков Хорезма, М., 1969, с. 28-29, 44-61; Гордлевский В. А., Из османской демонологии, Избр. соч., т. 3, М., 1962, с. 316-17; Руденко С. И., Башкиры. Историко-этнографические очерки, М., 1955, с. 319.

В. Н. Басилов

В мифологии лакцев, аварцев, лезгин, цахуров П. — духи, покровительствующие избранному ими человеку. Выступают в облике красивых женщин. Согласно широко распространённым в прошлом поверьям, П. влюбляются в человека, вступают с ним в интимные отношения. Мужчина, не принявший любви П., наказывается болезнью. Своего избранника П. награждают способностью изгонять злых духов, предугадывать судьбу, излечивать болезни. В лакской мифологии П.- избранница нартов Бархху и Арин, живёт на вершине снежной горы во дворце из хрусталя. В лиро-эпической любовной песне аварцев и лакцев герой полюбил Парил Мисиду («золотая дочь П.»), обитающую в хрустальном дворце румского царя.

Х. М. Халилов

[Мифы народов мира. Энциклопедия: Пари, С. 7 и далее. Мифы народов мира, С. 6018 (ср. Мифы народов мира. Энциклопедия, С. 288 Словарь)]