Предки
Первопредки / Предки / Тотемные предки / Прародители / Прародитель / Прародительница / Мать / Мать-прародительница / Отец / Всеобщий отец
- Предки, в мифологии:
- 1)
персонажи эпохи первотворения (см. Время мифическое), связанные с происхождением людей. Среди П. выделяются тотемные первопредки — прародители человеческой родовой группы (рода, фратрии, племени в целом, большей частью отождествляемого с человечеством), а нередко и связанного с нею определённого вида животных, растений и др. природных объектов. Тотемные П. — зооморфны или зооантропоморфны, преобладают, однако, антропоморфные существа. Они, породив или создав (доделав), подобно демиургам, людей, сами превращаются в животных и т. п. (что нередко воспринимается как первая смерть, уход в иной мир). Наряду с порождением (или созданием) «настоящих людей», П. совершают также культурные и творческие деяния (см. в ст. Культурный герой). Это, как правило, совпадает с рубежом мифологического времени. П. рассматриваются как люди других миров, иногда превращаются в духов (дема, ориша), но это уже иные существа, принадлежащие эмпирическому времени. В процессе обожествления появляется фигура всеобщего отца, надтотемного предка; связанные с мифическим временем П. продолжают функционировать и в настоящем, но их местожительство переносится в иной мир. Они постепенно сливаются с космическим образом бога-творца (первопредки, в том числе и тотемные, имеющие женский облик, то есть выступающие как прародительницы, соотносимы с образом богини-матери). Иногда сам первопредок, от которого происходят люди, создаётся богом (или состоит с ним в родстве), выступает его помощником, посланцем. Первопредок (или его сын) в ряде случаев отождествляется с первочеловеком.
Первая пара людей зачастую даёт начало ряду семей, кланов П., как правило становящихся П.-эпонимами племён и внутриплеменных групп. От них нередко происходит ряд поколений П., связывающихся с определённой эпохой возникновения человечества (ср. Патриархи). Первопредками-культурными героями, первыми людьми в ряде мифологий выступает первый царь или вождь, от которых происходит весь народ (Кинту у ганда, древнеиранские первые цари Йима-Джамшид, Траэтаона-Феридун и др.). Как П. часто выступают племена антропоморфных существ мифического времени (напр., нарты), нередко рассматривающиеся как предшествующее поколение богов или людей, первый народ. Их обычно отличает долголетие, воинственность и др. особенности, а также тератологические черты, двуполость, поедание табуированной еды и т. п. Связанные с хаосом, они, как правило, гибнут или занимают маргинальное положение. Вместе с тем, первый народ нередко выполняет роль культурного героя (андумбулу у догонов).
- 2)
В эмпирическое (профанное) время П. — старшие родственники, живые и умершие, становившиеся объектом почитания, предметом специального культа.
Умершие П. — одна из категорий духов. Согласно мифологическим представлениям, основная масса умерших П. связана не только с «чужим», далёким загробным миром, но и со «своим», близким. Захоронения рассматриваются как граница «своего» и «чужого» мира, место обитания (наряду с загробным миром) или «сборов» П. Умершие П. не только уходят в загробный мир, но одновременно (или через некоторый период — иногда после пребывания в загробном мире) воплощаются в животных, растения, природные объекты. Согласно верованиям, они нередко снова приходят в мир живых (ср. представление зулу о том, что после смерти дух П. возвращается к селению и селится рядом; погребальные обряды ньякьюса преследовали цель удалить П. в загробный мир и одновременно вернуть его в свой мир в качестве уже доброго духа). По другим представлениям, общение с умершими П. происходит в сновидениях. Умершие П. тесно связаны с амбивалентной стихией огня, ассоциированного как со смертью, так и с жизнью, стоящего на грани природы и культуры; причем не только с природным, подземным огнем, но и с домашним (ср. различные табуации, связанные с очагом и направленные на то, чтобы не отпугнуть П.; контакты с П. через огонь, например у марийцев, мордвы, удмуртов, народов Африки; сам жертвенный костёр в ритуале и трупосожжение при похоронах).
Умершие П. часто по-прежнему считались членами рода (ср. реинкарнацию в тотемных животных и новорожденных детей того же рода) и составляли с живущими единую сакральную общину. Прекращение или нарушение правил отправления культа П. рассматривалось как исключение их из общины, приводило к каре с их стороны и их окончательной гибели.
Осуществляя связь коллектива с иным миром, включающим не освоенные живущими природные стихии, П. способствовали подчинению этих стихий потомкам, а также плодородию. Регулярные ритуалы-вызывания П. обеспечивали их санкцию и помощь на протяжении соответствующих промежутков времени.
П. не властны, как правило, над членами иной родственной группы, зависят именно от своих потомков. П. могли считаться «своими» как по отцовской линии, так и по материнской (несколько реже) или по обеим сразу.
Дихотомия «старший — младший» дополнялась различием в цепи поколений умерших П. давно и недавно умерших П. (первых — последних): первопредков, первых умерших, основателей, старейшин родов и семей и ряда ближайших поколений П. (часто — трёх последних); находящиеся между ними П. нередко были безликими, лишь связывающими полюса, иногда злыми как в цейлонской ведийской религии (ср. кит. таблички у домашнего алтаря, в которых воплощались шэнь основателя рода и шести ближайших умерших П.; у многих народов Африки, напр. у луба, при изготовлении амулетов, лечении, начале работ призывались основатель рода и три ближайших поколения «своих» П.).
Старшие (давно умершие, как и умершие в старшей возрастной категории, но с верховенством первых) сохраняли главенствующую роль в загробной жизни. Однако непосредственно обращались, как правило, к последним по времени «своим» умершим (взрослым) как ближайшим к живущим. П. в принципе подвластны первопредку и богам, однако могут повлиять на них. Таким образом, П. оказываются посредниками между первопредками и богами, с одной стороны, и людьми — с другой.
Уход П. в страну первопредка — это возвращение к истоку, нередко понимавшееся как воссоединение П. с первопредком, что сообщало П. некую магическую эманацию, которая при реинкарнации П. в потомках передавалась им, иногда приравниваясь к непосредственному воплощению в них первопредка. П. оказывались, таким образом, медиаторами между эпохой первотворения и настоящим. Особое значение приобретало воплощение первопредка и всех последующих предков в царях и вождях, с которыми связывали общеплеменное благополучие. Сама идея продолжения жизни после смерти была идеей неисчезновения в космосе некоторой силы, которая сохранялась в лице духов П. в иных мирах и одновременно воскресала в этом мире с возвращением или реинкарнацией П. Переход-вливание П. или их эманации в живущих родственников в круговороте смертей и возрождений связывались с идеей наследственности, определяли восприятие потомками облика, качеств П. Таким образом, П. соединяют все части космоса как в пространстве, так и во времени. Ср. помещение захоронений в центре мира внутри универсальной космологической модели (очаг в доме, алтарь в храме).
Понятие П., занимающих сакральную позицию в социуме, распространялось и на живущих старших родственников, которые также были объектом почитания, иногда и культового. Через старших живущих П., как правило, осуществлялась связь между живыми и умершими.
Лит.: Мелетинский Е. М., Поэтика мифа, М., 1976; его же, Герой волшебной сказки, М., 1958, с. 64-160; Пропп В. Я., Исторические корни волшебной сказки, Л., 1946; Шаревская Б. И., Старые и новые религии Тропической и Южной Африки, М., 1964; Котляр Е. С., Миф и сказка Африки, М., 1975; Калиновская К. П., Возрастные группы народов Восточной Африки, М., 1976; Петрухин В. Я., О функциях космологических описаний в погребальном культе, в кн.: Обычаи и культурно-дифференцирующие традиции у народов мира, М., 1979; Дьяконова В. П., Погребальный обряд тувинцев как историко-этнографический источник. Л., 1975; Фрэзер Дж., Золотая ветвь, [пер. с англ.], в. 1-4, [М.], 1928; Frazer J. G., The Fear of the dead in primitive religion, N. Y., 1977; «Ancestors», L., 1976.
О. Ю. Бессмертная, А. Л. Рябинин
[Мифы народов мира. Энциклопедия: Предки, С. 7 и далее. Мифы народов мира, С. 6347 (ср. Мифы народов мира. Энциклопедия, С. 335 Словарь)]
Австралия и Окания
В австралийской мифологии, у юленгоров, живущих в Арнемленде, мифические предками. Сестры Джункгова, приплывают с севера по ими самими созданному морю. В лодке они привозят различные тотемы, которые развешивают для просушки на деревьях. Затем тотемы помещаются в рабочие сумки и во время странствий прячутся в различные места. Из тотемов появляются десять детей, сначала лишенных пола. Затем спрятанные в траву становятся мужчинами, а спрятанные в песок — женщинами. Они делают для своих потомков палки-копалки, пояса из перьев и другие украшения, вводят употребление огня, создают солнце, учат потреблять определенные виды пищи, дают им оружие, магические средства, обучают тотемическим танцам и вводят обряд посвящения юношей. Хранительницами ритуальных секретов, по этому мифу, являются сначала женщины, но мужчины отнимают у них свои тотемы и секреты, а прародительниц отгоняют пением. Прародительницы продолжают путь, образуя рельеф местности, новые кормовые территории и родовые группы людей. Вновь достигнув моря на западе, они отправляются на острова, которые перед тем возникли из вшей, сброшенных прародительницами со своих тел.
Спустя много времени после исчезновения Джункгова на западе появляются две другие сестры, родившиеся в тени за садящимся солнцем. Они завершают дело своих предшественниц, устанавливают брачные классы и вводят ритуал великой матери — Гунапипи (Кунапипи), в котором частично инсценируются их деяния. Сестры обосновываются в определенном месте, строят хижину, собирают пищу. Одна из них рождает ребенка. Сестры пытаются варить ямс, улиток и другую пищу, но растения и животные оживают и выпрыгивают из огня, начинается дождь. Сестры пытаются танцами отогнать дождь и страшного змея-радугу, который приближается к ним и проглатывает сначала тотемных животных и растения («пищу» сестер), а затем — обеих женщин и ребенка. Находясь в брюхе змея, сестры мучают его. Змей выплевывает сестер. При этом ребенок оживает от укуса муравьев.
Сестры Ваувалук (так их называют юленгоры и некоторые другие племена) представляют собой своеобразный вариант тех же матерей-прародительниц, воплощающих плодородие.
Р. М. Берндт находит в проглатывании змеем сестер также эротическую символику, связанную с магией плодородия.
В австралийской мифологии, у муринбата радужный змей, который выступает предком, отцом отца одной и отцом матери другой «половины» племени. Он делает всех людей и продолжает следить за ними. Сын Кунмангура насилует своих сестер, а затем смертельно ранит отца. Кунмангур странствует в поисках тихого места, где бы он мог исцелиться. В отчаянии он собирает весь огонь, принадлежавший людям, и, бросая в море, тушит его. Другой мифический персонаж вновь добывает огонь (идея обновления).
Славяне
- умершие родственники, определяемые в народной культуре как «праведные душечки», «благословенные родители», «святые деды», «отцы-матери», «свои предки»; воспринимаются как духи—опекуны дома и хозяйства и как высший авторитет для всей семьи и рода. К категории П. причислялись те из родственников, которые умерли «своей» смертью (т.е. естественной, ненасильственной) и, как считалось, благополучно перешли на «тот свет». По некоторым поверьям, различались так называемые старые П. (давно умершие) и новые (два-три последних поколения умерших родственников), которых родня еще помнила поименно. Безымянные «старые» П. соотносились с мифическими родоначальниками, первопредками, участвовавшими в изначальном освоении мира и жившими в идеальном «золотом» веке; ср. рус. поговорку: «Предки на дереве едали, да золотом платили, а потомки на золоте едят, да ветром платят». Праведные П. противопоставлены в народных верованиях душам «нечистых» покойников, т.е. умершим «не своей» смертью, которые стали вредоносными и опасными для людей духами (см. Покойник). Особую группу составляли умершие в течение последнего года: до тех пор, пока по ним не справили все индивидуальные поминки годового цикла (в третий, девятый, сороковой день, полугодовые и годовые), они еще не воспринимались как П., а после этого срока их уже можно было поминать наряду со всеми «родителями» в определенные дни (см. «Деды», Задушки, Задушницы). В верованиях и обрядности славян почитание П. занимает одно из центральных мест. Считалось, что от их расположения и помощи зависят все сферы жизни человека: здоровье, счастье, удача, хозяйственное благополучие, погодное равновесие и т.п. По народным представлениям, П. являются своим сородичам во сне, предсказывают будущее и предостерегают о грозящей беде; участвуют в жизни семьи (охраняют дом, скот и посевы, помогают собирать урожай, заботятся о новорожденном); обнаруживают свое незримое присутствие в доме ночными звуками, ищут оставленную для них поминальную пищу и т.п. Практически все персонажи, причисляемые в народной демонологии к домашним духам-опекунам, по своему происхождению связаны с родовыми П. (см. Домовой). В свою очередь, первейшей обязанностью живых родственников было заботиться о своих П.: в поминальные дни люди соблюдали особые правила поведения и строгие запреты, чтобы не навредить «душечкам»; приносили на могилы родственников ритуальную пищу или приглашали их в дом на общесемейную трапезу (см. Кормление, Приглашение); для П. топили баню и оставляли на ночь теплую воду и чистое полотенце; перед началом важных хозяйственных и семейных предприятий устраивались жертвоприношения в честь П. (см. Жертва). Мотивы «прихода» П. на землю и возвращения на «тот свет» характерны не только для обычаев поминальных дней, но и в целом для мифологии календарного времени (см. Календарь народный). По широко распространенным воззрениям, в один из предпасхальных дней или на Пасху «раскрываются небеса» и все души П. на короткое время выпускаются на волю, чтобы погулять в земном мире и навестить своих родных. Затем они вновь вынуждены вернуться «на свои места», а люди устраивают им символические «проводы». Весенний цикл народных праздников весь пронизан ритуалами поминовения предков (см. Весна, Благовещение, Пасха, Троица). Другим таким временем, когда душам П. позволено появиться среди живых, считался святочный период (см. Рождество, Святки). В древнеславянских источниках сохранились многочисленные упоминания о языческих обычаях поклоняться умершим и приносить им жертвенные дары. По-видимому, именно обожествляемые П. подразумевались под персонажами, именуемыми в исторических книжных памятниках как Род и рожаницы, которым язычники «кладут требы», оставляя для них хлеб, сыр и мед. Л.Н. Виноградова < SMES