Свой-чужой

— одна из основных семантических оппозиций в народной культуре; соотносится с такими признаками, как «хороший—плохой», «праведный—греховный», «чистый—нечистый», «живой—мертвый», «человеческий—нечеловеческий (звериный, демонический)», «внутренний—внешний».

С последним признаком связаны представления о «своем» и «чужом» пространстве, которое мыслится как совокупность концентрических кругов, при этом в самом центре находится человек и его ближайшее родственное окружение (например: человек—дом—двор—село— поле—лес). Степень «чужести» возрастает по мере удаления от центра, «свое» (культурное) пространство через ряд границ (околица, река, гора и т.п.) переходит в «чужое» (природное), которое в свою очередь граничит или отождествляется с потусторонним миром. В фольклорной картине мира «свое» (освоенное, достигаемое) и «чужое» (другие страны, «тот свет») могут соотноситься по вертикали: ср. представления о пути в «иной» мир через восхождение на высокую гору или дерево или через нисхождение под землю (ср. Ирий). Оппозиция «свой—чужой» в приложении к социуму осмысляется через разноуровневые связи человека: кровно-родственные и семейные (свой/чужой род, семья), этнические (свой/чужой народ, нация), языковые (родной/чужой язык, диалект), конфессиональные (своя/чужая вера), социальные (свое/чужое сообщество, сословие). Оценка «чужих» как враждебных и опасных существ восходит к архаическим верованиям о том, что все пришедшие извне и не принадлежащие ближайшему сообществу люди являются представителями «иного» мира и обладают сверхъестественными свойствами (ср. наделение инородцев (иноверцев) зооморфными чертами и устойчивое соотнесение их с областью магии и ведовства). К «чужим» заведомо относятся нелюди (демонические существа, предки, животные), люди «извне» (инородцы, люди иного социального происхождения и положения, странники). Отличительными признаками «чужого» являются его внешность, одежда, запах, бытовое, обрядовое и речевое поведение. Признаки «чужести» могли приобретать и члены «своего» коллектива (семьи, общины). «Чужими среди своих» становились люди, обладающие эзотерическими знаниями или умениями (знахарь, мельник, кузнец и др.), меняющие социовозрастное (молодожены) или социальное (рекруты) положение или исполняющие определенные ритуальные роли (ряженые). Причислению человека к категории «чужих» могли способствовать физические недостатки (слепота, немота, глухота) или окказиональные факторы (период после родов или месячные у женщин). Для людей, временно пребывающих в статусе «чужих», предусматриваются особые способы возвращения их в область «своего»: очистительные ритуалы для ряженых, молодоженов, роженицы. Как проявление «чужести» воспринимается отклонение от общепринятых норм поведения, которое угрожает благополучию социума в целом и требует немедленного исправления (ср. формы символического наказания «нечестной» невесты или людей, нарушивших запрет копать землю и городить заборы до праздника Благовещенья). Появление «чужих» этносов и профессиональных сословий связывается с нарушением этических норм в далеком прошлом (согласно болгарским легендам, турки произошли в результате инцеста матери и сына или от связи человека и животного — женщины и собаки, овчара и змеи; влахи — это потомки изгнанных из человеческого общества разбойников) или с контактами людей и нечистой силы (по легенде из Галиции, цыгане — потомки женщины и черта, по гуцульским поверьям от женщины и черта произошли «волохи»-пастухи). С позиции этноцентризма положительно оценивается только свой этнос: именно он обладает «правильным» укладом жизни, «человеческим» языком и праведной верой. Характерной особенностью восприятия «чужих» конфессий является отношение к ним как к безверию («чужой» Бог не может быть истинным Богом) или как к поклонению дьявольским силам. Принадлежностью к сфере «чужого» определяется в народной традиции статус гостя, нищего (странника), священника, колдуна, что проявляется в особом «ритуализованном» отношении к ним. «Чужим» принадлежит особая роль в календарных обрядах, связанных с символикой «первого дня» (например, у всех славян счастливой приметой считался приход полазника-инородца на Рождество, Новый год) или призванных обеспечить богатство и благополучие на целый год (ср. святочные и масленичные маски ряженых «цыган», «евреев», «турок» и др.). В магических обрядах вызывания дождя использовались предметы, украденные у «чужих» (похищали горшок у гончара, соседа, иноверца); одним из распространенных приемов «магии против смерти» было приглашение в семью, где часто умирали дети, инородца или иноверца в качестве кума для ребенка. В кризисных ситуациях (тяжелая болезнь, отсутствие молока у кормящей женщины) обращались за помощью к «чужим» священникам: раввину (укр., пол.), православному попу (словен.). В то же время предметы, принадлежащие «чужим», их культовые места и даты «чужих» праздников считались опасными. Белорусы говорили, что нельзя дотрагиваться до еврейских богослужебных книг— кожа на руках потрескается. Не рекомендовалось также заквашивать капусту в еврейский праздник Кущей — сгниет. Лит.: Лотман Ю.М., Успенский Б.А. «Изгой» и «изгойничество» как социально-политическая позиция в русской культуре преимущественно допетровского периода // Труды по знаковым системам. Тарту, 1982. Вып. 15. С. 110-121; Виноградова Л.Н. Как распознать чужого среди своих?//Исследования по славянскому фольклору и народной культуре. ОаЫапс!, 1997. Вып. 1. С. 53-62. О.В. Белова < SMES