Строение

Индуистская традиция приписывает авторство архитектурных трактатов Брахме. В своём аспекте Вишвакармана он предстаёт строителем, плотником и архитектором, несущим топор и измерительный прут (manadanda)^[1]. С этой точки зрения, строительство может рассматриваться как универсальный символ проявления. Весь процесс строительства от разметки и закладки до готового здания воспроизводит акт Творения. Безотносительно к положению самого здания, строительство задаёт некий центр мира в его двойной символике достижения центра и связи Земли и Небес. Символика этого порядка (уровня) лежит в основе образного языка масонства, восходящего к средневековым гильдиям строителей (циркуль, угольник, отвес, молоток, мастерок). Божественная воля, известная как Великий Архитектор Вселенной, творит мир подобно Вишвкарману. План Великого Архитектора служит универсальным мерилом духовных целей и развития отдельного индивидуума.

Строительство — среди прочих — обеспечивает модель, которая в рамках традиционной символики может быть приложена к духовным принципам всякой деятельности. Строительство и обтёсывание камня создают порядок из хаоса, гармонизирую сырую материю в соответствии с божественными законами. Одновременно душа формируемая по божественному образцу, возвышается как Дом Бога (Бетэль). Наука о геометрии становится священной.

Важно, что повсеместно возведение зданий сопряжено с ритуалами, часто сопровождающимися жертвоприношением, призванным наделить строение сущностью или жизненной силой жертвы В Индии ткой Вселенской сущностью выступает Пуруша (purusha) — изначальная космогоническая (человеческая) жертва. Вероятно, как, например, в Японии, цель такого ритуала — очистить место строительства, успокоить гнев местного ками, обезопасить себя от несчастных случаев. Во Вьетнаме подобные ритуалы призваны обеспесчить долговременность здания и защитить это от огня. В двух последних случаях уже нет речи об имитации космогонической жертвы, которая, по видимости, игнорируется.

Ещё два примера использования строения как символа, паказывающие иные грани его значения.

Будда Шакьямуни рассматривает устранение умственных «построений» как важное достижения на пути Освобождения.

«153. Anekajātisaṃsāraṃ sandhāvissaṃ anibbisaṃ.

Gahakāraṃ gavesanto, dukkhā jāti punappunaṃ.

154. Gahakāraka diṭṭhosi, puna gehaṃ na kāhasi;

Sabbā te phāsukā bhaggā, gahakūṭaṃ visaṅkhataṃ.

Visaṅkhāragataṃ cittaṃ, taṇhānaṃ khayamajjhagā».

—

«153. Я прошел через сансару многих рождений, ища строителя дома, но не находя его.

Рожденье вновь и вновь — горестно.

154. О строитель дома, ты видишь! Тебе уже не построить дома вновь.

Все его (твои) стропила разрушены и конек крыши разобран.

Разум на пути к развеществлению (угасанию, освобождению^[2]) достиг уничтожения желаний».

В процессе Освобождения разрушение структур ума идёт в порядке обратном их возникновению.Многочисленны труды, касающие «духовной алхимии» — от даосской «Тайны Золотого Цветка», до гимнов преподобного Симеона Нового Богослова — используют строительство здания как символ строгого метода в духовной практике.

«Ведь как при строении дома мы не закладываем прежде кровлю, а затем фундамент (поскольку это невозможно), но, напротив, сначала фундамент, затем строение и напоследок крышу, так мысли и тут: сначала хранением сердца и умалением в нем /букв. из него/ страстей мы полагаем духовное основание храмины; затем, отталкивая вторым вниманием напор лукавых духов, пробуждаемый внешними чувствами, скорее избегая войны, утверждаем над фундаментом стены духовного дома; и [уже] потом при помощи совершенного приникновения к Богу или отшельничества мы простираем кровлю дома и тем самым завершаем духовное жилище во Христе Иисусе…».

Симеон Новый Богослов «Метод священной молитвы и внимания Симеона Нового Богослова» (Перевод с др.-греч. А. Г. Дунаева)